Долго ли, коротко ли, однако постоянно бегать Лимит не мог. Он и так чувствовал себя неважно после произошедшего в храме, а тут ещё и носиться с живым грузом приходилось на повышенных скоростях. Дыхание начинало сбиваться, ноги с каждым разом труднее становилось переставлять. Юноша дико устал.

– Беги в библиотеку, – неожиданно подала голос пленница. Что странно – без капли испуга. Будто ей даже интересно было всё, что сейчас происходит.

Хог остановился на секунду.

– Куда? Девушка указала рукой в нужную сторону.

Парень бросился туда.

Хог без лишних раздумий ворвался в искомое здание, внешне напоминающее дуб, и ударом ноги закрыл дверь. Затем поставил пленницу на ноги, схватился за полку с книгами и повалил её, баррикадируя главный вход-выход. Оставались ещё окна, но их Лимит пока трогать не спешил. Ограничился только выключенным светом.

Послышались шаги толпы. Хог притих. Пряник тоже.

– Они где-то тут, я уверен! – говорил один.

– Будем месить этих тварей, пока не сдохнут! – сказал другой.

– Эти уроды у нас будут долго страдать! – поклялся третий.

Енот окончательно поник головой. Лимит же напротив – ухмыльнулся азартно. Уж кто-кто, а он за свою жизнь успел подобного наслушаться достаточно. Обещания посадить его на вилы так и остались обещаниями в прошлом. А те, кто обещал – у разбитого корыта. С разбитым лицом.

– Могу я узнать причину своего похищения? И, ежели не секрет – что такого ты сделал волонтёрам, раз они так на тебя злы?

Хог недовольно посмотрел на синевласую. Её возмутительное спокойствие не только озадачивало, но ещё и напрягало… отчасти. Все, в том числе и он, взбудоражены, взволнованы – а она будто бы сошла со страниц другого романа, где понятия беды и угрозы не имеют веса.

– Не сцы, скоро отпущу – когда эти черти свалят, – ответил Хог. – А ищут потому, что в морду одному козлу дал. За его левый базар.

– Ну так ему и надо.

– А?

Лимит удивился, когда девушка неожиданно улыбнулась. Не наигранно, натурально. Будто она поняла, о ком идёт речь и, видно, сама хотела так поступить. Хотя, быть может, её улыбка – спектакль без публики, но явно не дешёвый. Огонь в жёлтых глазах был неподделен.

– Что? – улыбчиво спросила она.

– Да… ну-у… – Хог задумчиво почесал затылок и переглянулся с Пряником. – Разве тебя это не должно возмутить? Ты ведь одна из них.

– Мне нет дела до местного отребья. Хотя оно любит стелить красивыми изречениями, от его лицемерной экспансии на моё тело меня аж выворачивает.

– Э-э-э…

– Я объясню, Кнутик. Видишь ли, – начал Пряник. – Сия прекрасная самка хочет мысль донести до тебя, что ей не нравятся извечные попытки данного общества принудить её к спариванию.

Хог странно посмотрел на незнакомку. Не любить общество только за то, что оно вполне закономерно соблазняется её привлекательностью? В этом отчасти смысл был, но то, как именно подан он…

– Вуа-ха-ха-ха!

Хог расхохотался. Ему внезапно захотелось посвятить данной даме целую лекцию о том, что чтобы не привлекать к своей фигуре лишнего внимания – достаточно просто разжиреть, ну или перестать носить юбки с чулками.

Сделать этого он, однако, не успел.

– Ищем эту мерзость, сябры, ищем, – послышались голоса разъярённых волонтёров.

– Эта гнида нашу королеву схватила! Непростительно!

– Я его поймаю и ноги ему вырву!

– Смотри только, не обделайся, когда его увидишь.

– Это да. Говорят, он в щи раскатал наших в одиночку. Какой-то жуткий на самом деле тип.

Пряник тихо хихикнул.

– Не хочу этого признавать, Кнутик, но сейчас ты самая натуральная гроза района. Вон, как обсуждают тебя.

Хог отмахнулся, хоть и гордился самим собой в душе (немного).