– Борода, усы?

– Нет, чисто выбрит. Вот что, Лертеев, – после ещё одной короткой паузы сказала бывшая жена, – мне плевать, кто это были такие. Это твои дела. Мы с тобой разошлись давным‑давно, и скажи, чтобы ни ко мне, ни к Светке, ни к Вадику никто с расспросами о тебе не лез.

– Ещё бы я знал, кому это сказать… – пробормотал он задумчиво.

– Кому хочешь, – ответила она, – и вот ещё что… Присылай деньги на карточку мне, слышишь?

– Обойдёшься, – сказал он. – Вадик обеспечит, – и прервал разговор. Воскресный вечер был испорчен.

***

Проворочавшись до двух ночи без сна, Сергей ожидаемо не выспался и наутро ходил по квартире как сонная муха. Собравшись, наконец, на работу, он перекинул через плечо сумку и, перед тем как отпереть входную дверь, внимательно посмотрел в глазок. На лестничной клетке и перед дверью никого и ничего не оказалось. Надо будет вечером зайти к консьержке, подумал он про себя, поворачивая ключ в замке. Посмотреть по камерам, кто заходил в парадную. Ещё на кнопке звонка должен был остаться отпечаток пальца. Последняя мысль заставила его фыркнуть. Так и крышей поехать недолго на почве мании преследования. Но всё же, всё же… Отпечаток ведь мог и остаться.

Закинув сумку на заднее сиденье машины, он с деланной бодростью затрубил марш и тронул автомобиль с места. Питерские пробки, хоть те и уступали уже легендарным московским, не принимать в расчёт было нельзя. Если, конечно, не хочешь писать потом объяснительную по поводу опоздания на работу.

Бог дорог (интересно, был ли такой у древних греков?) ныне Сергею явно благоволил. До Балтийского завода было не больше двадцати минут езды, иногда превращавшиеся в битый час. Но сегодня двадцать минут оказались именно двадцатью минутами, за что Сергей был судьбе искренне признателен.

Показав на проходной пропуск, он прошёл в раздевалку, где уже натягивали робы несколько мужчин из его бригады. Сергей пожал всем руки, потом открыл свой шкафчик. Слева от него конопатый Виктор, сосредоточенно сопя сломанным носом, пытался совладать с длиннющими шнурками на псевдоармейской обуви. Сергей покосился на это представление, но ничего не сказал. Парня он невзлюбил с первого дня знакомства, когда тот, услышав о кадровом прошлом Сергея, с нарочитой громкостью сообщил соседу о том, что сам он от армии косил, в том числе из‑за уродов-офицеров. «Твоё дело», – сухо сказал ему тогда Сергей и с той поры общался с ним лишь в случае крайней необходимости. Виктор, пришедший на верфь без году неделя, вёл себя донельзя нагло и своей мишенью почему‑то выбрал именно его. Сергей заметил, что парень старается держаться к нему как можно ближе. «Может, понравился ты ему? – как‑то вполголоса спросил электрик Игорь, с которым они работали в паре последние пару лет. – Сейчас же не поймёшь, кто кому нравится – мужики или бабы». «Пошёл ты», – беззлобно ответил тогда Сергей, но долю правды в словах напарника отметил. Виктор действительно глаз с него не спускал. Так ведут себя влюбленные, ненавистники и… сторожевые собаки.

Переодевшись, он кивнул Игорю, и они вместе вышли из раздевалки. На пороге Сергей бросил взгляд в висевшее у двери зеркало и мог поклясться, что выпрямившийся Виктор с непонятным выражением на веснушчатой физиономии смотрит ему в спину. Чёрт, ну что за человек такой! Чем он ему дорогу перешёл? Или это просто показалось из‑за недосыпа?

Нагруженные тяжёлыми мотками кабеля, они прошли к доку, в котором на ремонте который год стояла краса и гордость Дважды Краснознамённого Балтийского флота, сторожевой корабль, первый построенный у нас с технологией СТЕЛС, заслуженный боец и ветеран. Срок возврата бойца и ветерана в строй постоянно откладывался, и, как ни странно, Сергей чувствовал себя за это чуточку виноватым, хотя работал не хуже других. Корабль нравился ему, было что‑то возвышенное в прямых линиях его корпуса, делавших его похожим на хищную птицу. Куда там до него напоминавшим жирных тюленей громадным тупоносым ледоколам с Адмиралтейских верфей!