– А пошёл ты на хер, – неожиданно резко раздалось в ответ. – Много вас тут приезжает, мудаков из главков: чистенькие, в костюмчиках. И все угрожают. То здесь им не так, то там. Задолбался я это слушать. Я тебе что, крепостной, что ли? Что ты на меня тут орёшь? Ну переведёшь меня, и кто злодеев здесь ловить будет? – Шадрин почти кричал. – Ты, что ли? Да ты и пьяного в отдел довести не сможешь, испачкаться побоишься. И тоже угрожать лезешь. Пошёл отсюда. Чего застыл, не ясно тебе?

– Ты пожалеешь, капитан, – после недолгого молчания произнёс Кузнецов, – горько пожалеешь. Папку давай сюда.

– Папку? – послышался шум шагов. – На!

Мимо Сергея по коридору пролетела канцелярская папка. В полёте она раскрылась, часть бумаг разлетелась в разные стороны.

В дверном проёме показался Кузнецов. Не глядя на Сергея, с красным лицом он начал подбирать листы с пола. Губы его были так плотно сжаты, что превратились в ниточку.

– Давай, давай, – подначивал его невидимый Шадрин, – собирай и вали. Указывать мне будешь тут. Ты кто такой вообще? Думаешь, позвонили за тебя и ты тут всех по матери крыть можешь, так?

Кузнецов, наконец, справился с бумагами и, сунув папку под мышку, бросил Сергею: «Идёмте со мной». Тон его был по‑прежнему приказным, но уже далеко не таким уверенным в себе, как при начале их знакомства.

Шадрин в коридоре засмеялся. Было в его смехе что‑то такое, что Сергей понял: капитан дошёл до точки кипения.

– Как всё просто‑то: идёмте со мной! Ты что, родной, совсем берегов не видишь? – капитан показался в дверном проёме и встал вплотную к Кузнецову. Он был на полголовы ниже того ростом, но шире в плечах. – Так я тебе его и отдал. Он у нас числится как задержанный, уже по всем сводкам прошёл – это как? Кто за него отвечать будет, если сбежит? Забираешь? Как бы не так!

– Капитан, – негромко сказал, глядя ему в глаза, Кузнецов, – ты даже сам не представляешь, что творишь. Кому ты мешаешь.

Шадрин не отводил взгляд и молчал. Его визави сдался первым.

– Упёртый. Говорят, иногда это здоровью вредит. Дай пройти, – не дождавшись реакции, он обошёл Шадрина по дуге и двинулся по коридору к лестнице.

Некоторое время Шадрин стоял в коридоре, тяжело дыша, сжимая и разжимая кулаки. Потом он вошёл в кабинет и достал из ящика стола бутылку минералки. Сбив крышку, он за один присест ополовинил её, потом грузно сев в кресло, грязно выругался.

– Спасибо, капитан, – негромким голосом сказал ему Сергей. – Уважаю.

Шадрин не удостоил его ответом. Посидев ещё немного, он достал из кармана мобильный телефон, набрал номер.

– Ильгар? Дуй ко мне. И Валеру захвати. Куда уехал? Почему мне не доложил? Вы что, вообще у меня с ума посходили! Ладно. Давай быстрее.

Когда через пару минут в кабинет влетел запыхавшийся Ильгар, капитан уже пришёл в себя. Кивнув на груду предметов на столе, он сказал коллеге:

– Бери всё, что при нём было. Про папку – ни слова. Везём в районный ИВС и сдаём. И забываем про всё. Хотя нет, не забываем. Чувствую, нам всем ещё объяснительные придётся писать потолще «Войны и мира». Что‑то странное здесь творится, похоже, подстава какая-то. Эй, артиллерист, – он повернулся к Сергею, – может, ты нам чего объяснишь?

– Ребята, – искренне сказал Сергей, – если бы я сам чего‑то понимал… Только честно говорю – наркота не моя.

– Кажется, я начинаю тебе верить. Пойдём. Мы довезём тебя до ИВС, а там уже пусть кто хочет тебя забирает: ФСБ, разведка, кто там ещё… Не нашего ума дело.

– Может, конвой вызвать? – спросил Ильгар. – Если уж такие непонятки кругом. Приедут, официально заберут, с нас спроса нет.