– М‐м‐м… спасибо.

– Гэвин, – говорю я.

– Что? – спрашивает она.

Очевидно, Бэйлор все еще сконфужена инцидентом с тампоном.

– Меня зовут Гэвин.

Я протягиваю ей руку.

Секунду она размышляет, затем пожимает ее. Когда моя большая ладонь спортсмена прикасается к ее мягкой миниатюрной ладошке, клянусь, сквозь меня проходит электрический заряд – и попадает прямо мне в пах.

Господи, это еще что такое? Она же не щеголяет своим декольте и не виляет передо мной задницей. Она вообще в штанах для йоги и в футболке со «Штучкой Два»[3]. Я даже не уверен, что она накрашена. Но она красива какой-то безупречной естественной красотой. И судя по тому, как Бэйлор опускает взгляд на тротуар, она не имеет ни малейшего понятия о том, как прекрасна.

– Приятно познакомиться, Гэвин, – говорит она.

Задним числом я замечаю, что мы так и не поднялись с земли, поэтому прежде, чем отпустить ее руку, я помогаю ей подняться. Затем неохотно убираю руку, наклоняюсь за учебником, валяющимся у моих ног, и протягиваю его ей.

– Журналистика, значит?

– Ага, – отвечает она. – Это моя специальность.

– О‐о‐о, гораздо интереснее, чем моя. – Я с небольшим отвращением произношу: – Политология.

Она смотрит мне прямо в глаза.

– Зачем ты изучаешь то, что тебе даже не интересно?

Черт! Я знаком с этой девушкой целых две секунды, а ей уже удалось в буквальном смысле поставить меня на колени и заставить сомневаться в своем будущем.

– Бэйлор! Ты в порядке? – кричит кто-то у меня за спиной.

Мне даже не надо оборачиваться, чтобы понять, что я возненавижу человека, которому принадлежит этот голос, кем бы он ни был. По его тону слышно, что Бэйлор ему небезразлична.

– Я в порядке, Крис, – говорит она, стряхивая гравий, прилипший к одежде.

Парень подходит к ней и властной рукой обнимает ее за плечи. Чертов… парень.

– Крис, это Гэвин, – говорит она. – Он помог мне собрать вещи.

– Ну, очень на это надеюсь, – произносит он. – Это ведь он виноват в том, что ты упала. Я все видел вон оттуда.

Он смотрит на меня, и его совершенно не смущает, что я как минимум на десять сантиметров выше и на десять килограммов тяжелее, чем он.

– Здесь тебе не футбольное поле, знаешь ли.

Я злобно смотрю на него. Но я его понимаю. Он не самого крупного телосложения, а тут перед ним стою я – выше и накачаннее. Очевидно, он знает, что я вхожу в футбольную команду. И я прикасался к его девушке. Он метит свою территорию. Я бы делал то же самое.

Подождите… делал бы?

Мне всегда было наплевать на девушек, с которыми я встречался – точнее, которых клеил. Так почему эта девушка, у которой к тому же есть парень, заставляет меня думать о том, как бы сделать ее своей?

– Да, извини.

Я пытаюсь прогнать эти мысли.

– Я не смотрел, куда иду.

– Бэйлор, нам надо идти, а то опоздаем, – говорит Крис и уводит ее, совершенно проигнорировав то, что она нас друг другу представила.

Бэйлор не прощается. Но когда они уходят, она полуоборачивается и бросает мне милейший взгляд. Извинение за грубость ее парня? Подтверждение, что она тоже ощутила электричество от нашего прикосновения? Я наблюдаю за ними, пока пара не скрывается из виду, потом облокачиваюсь на жесткое кирпичное здание за моей спиной и размышляю, что вообще только что произошло.

Я смотрю на землю и замечаю какой-то предмет, блестящий на солнце. Подхожу к кустам и поднимаю его. Брелок для ключей. Наверное, Бэйлор его уронила. Брелок серебристого цвета, на нем выгравирована зебра. Я переворачиваю его и читаю надпись.

Будь тем, кем больше никто не сможет быть… собой.

Я засовываю брелок в карман.

Жизнь спортсмена иногда ужасно паршива. Особенно осенью, когда мы тренируемся по полной. Меня бесит, что я не могу пить и трахаться каждый вечер, как большинство остальных обычных второкурсников.