– Черт, Карен! Ты же меня знаешь, – говорю я. – Во‐первых, я никогда до такого не опущусь, а во‐вторых, ты же знаешь, что университетских спортсменов тестируют на наркотики.

– Тогда в чем дело? – спрашивает она.

Я пожимаю плечами:

– Может, мне просто надоело трахаться с каждой девчонкой в короткой юбке. – Я шумно выдыхаю. – Это все так чертовски бессмысленно.

Я оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что никого из моих приятелей нет поблизости, – не то прослыву сумасшедшим или импотентом.

Карен смотрит на меня с открытым ртом.

– К тому же есть одна девушка, – говорю я.

Она закрывает рот и продолжает дуться, но теперь еще и приподняв вверх брови.

– Девушка? – спрашивает она. – Что еще за девушка?

От меня не ускользает то, что она произносит слово «девушка» как ругательство.

– Ты с кем-то встречаешься, Гэвин?

– Нет, – отвечаю я, – но, кажется, хотел бы.

– Хотел бы встречаться с кем-то? То есть завести себе настоящую девушку? – недоверчиво переспрашивает она.

– Ну да, – говорю я. – Я подумал, что можно было бы попробовать ради разнообразия.

Карен откидывает голову назад и вздыхает, ее платиновые волосы рассыпаются по плечам. Потом она опускает взгляд и начинает ковырять шов на джинсах.

– И кто она?

– Ты ее не знаешь, – говорю я. – Одна девушка, на которую я наткнулся на ознакомительном мероприятии.

– Наткнулся?

Она размышляет над моими словами.

– О боже, ты же не имеешь в виду «Штучку Два», правда?

Я смеюсь, вспоминая дурацкую футболку, которая была на Бэйлор в тот день, когда мы познакомились. Я киваю.

– Ну да, это она, а почему бы и нет?

Она закатывает глаза.

– Ни одну из моих знакомых не застали бы живой в той чудовищной футболке, которая была тогда на ней, – говорит она. – Она же еще ребенок, Гэвин. Ты мог бы найти себе кого-нибудь гораздо лучше.

– Может, я не хочу никого гораздо лучше, Карен.

Она отмахивается от меня, качая головой.

– Хорошо, что на следующей неделе начнутся зимние каникулы. Месяц дома тебе не повредит.

Она встает и берет меня за руку:

– А теперь оторви свою задницу от дивана и иди собираться. Ты пойдешь с нами на вечеринку.

Я даю ей себя поднять. Думаю, будет неплохо выбраться из дома и расслабиться после футбольного сезона.

– Ладно, – сдаюсь я. – Дай только в душ схожу.

Она взвизгивает и достает косметичку, чтобы нанести на лицо еще больше ненужной фигни.

Я выбегаю из-за угла и вижу, что Бэйлор ждет меня перед Фетцер-Холлом. Я знаю, что на лице у меня дурацкая глупая улыбка. Но мне все равно.

На протяжении всей вечеринки в субботу я молча размышлял, как переживу пятинедельные каникулы, не видя ее лица. Я пил, и разговаривал с людьми, и старался казаться общительным, чтобы Карен от меня отстала, но все это время я думал о том, как заставить родителей отпраздновать Рождество в Нью-Йорке или в Бостоне, просто чтобы быть ближе к Бэйлор.

– Скучал по мне, Макбрайд? – спрашивает она, подбегая ко мне.

Я смеюсь – она решила поменяться ролями.

– Нет, – отвечаю я.

– Врешь. – Она толкает меня локтем.

– Да, – признаюсь я.

– Жаль, что вы не попали в финал, – говорит она. – У вас были равные шансы в том матче.

Я вопросительно приподнимаю брови:

– Ты смотрела?

– Ну конечно! – говорит она. – Я знаю одного парня, который неплохо забивает голы.

– Правда? – спрашиваю я с улыбкой.

– Да, Дин Йоргенсен. Ты его знаешь?

Я тоже толкаю ее локтем.

– Предательница! – говорю я в ответ на упоминание моего лучшего друга.

– Говорят, он лучший крайний центральный бомбардир в команде.

Она смеется, что так плохо знает футбольную терминологию.

– Мне придется многому тебя научить, Митчелл.

– Давай, Макбрайд, – не сдается она. – Может, когда-нибудь научишь меня играть.