Итак, как вы уже прочитали в прологе, недавно я начал работать охранником в «Альфе». Только не подумайте, что в той самой «Альфе» – спецподразделении Центра специального назначения ФСБ России. В той «Альфе» и охранников-то нет, одни молодые мордовороты. А в нашей – чувствую уже её нашей, заметьте! – так сказать, «Альфочке» служат по вольному найму всякие старички, разной степени возрастной спелости. И задача у них попроще: охранять, по преимуществу, торговые заведения – что б чего не спёрли, главным образом.

Финподдержка питерскими экологами моего международного сетевого ресурса экологического просвещения ЭКО. ЗНАЙ (http://ecoznay.ru), продолжавшаяся без малого четыре года, нежданно прервалась (комментировать причины не хочу, только скажу общо – они жлобско-цензурные), в прессе Питера и даже Колпина, где я последние годы живу, места мне не нашлось (его и молодым-то не хватает – вон сколько изданий с историей и именем позакрывалось, где уж тут старичью протолкнуться!), а есть-то что-то надо. Пенсия у меня 10 тыс. 260 руб. 98 коп. Все тысячи из неё отдаю за аренду комнатушки на «вертолёте» (народный топоним козырного колпинского места – перекрёстка бульвара Трудящихся с улицей Веры Слуцкой, где в лучшие времена стоял списанный военный вертолёт, но давно уж – двухэтажный сруб с каким-то кабаком), а остающихся рублей и копеек мне, выражусь аккуратно, хватает на жизнь не вполне. Поневоле пойдёшь на старости лет куда угодно – от «Альфы» до «Омеги».

По первости-то я было ткнулся в ОКЕЙ – продавцом. Но, три часа пораскладывав, в порядке как бы стажировки, бакалею, кондитерку и кошачью жратву, а затем даже выправив медкнижку, на что угробил целый божий день, получил в итоге от ворот поворот: мол, не больно-то расторопный. У нас продавцы, объясняла мне, ничуть этого не смущаясь, океевскую «технологию» кадровичка, палетты с товарами чуть не в два человеческих роста только так за час по полкам мечут, а вы, мол, больно аккуратно всё раскладываете…

Ну, тогда решил я податься в кондукторы: как сядешь в наши 196-й или 327-й автобусы, которые возят народ до метро, так только и слышишь, как потребны кондукторы колпинскому автобусному парку – неспроста сулят, правда, в среднем, но аж 39 тысяч. Неплохо! Я и в газетах-то питерских столько не получал, хотя моя работа ума требует несколько больше кондукторской, не говоря уже о трудоёмкости. Но и в автобусном парке мне уготован был облом, по всё той же причине – в силу день ото дня прогрессирующей старости. «Вы поймите, – забавно внушала мне молоденькая дамочка, видимо, начальница ОК, – ведь 70 лет – это 70 лет!» Ну, во-первых, мне до 70-и ещё целых три года небо коптить, а во-вторых, что же она это нашему президенту не скажет, который всего на 40 дней меня младше, а мылится и по окончании нынешний, уж четвёртой каденции остаться не кондуктором вовсе, а на самой вершине госвласти?! И, потом, что бы такое я должен понять из ребячьих умозаключений молодой женщины, если под 70 вовсе не ей, а мне грешному: уж я-то всё о себе, слава богу, знаю. «Бывают такие смены, – продолжала она, внутренне – это видно явственно было, содрогаясь и поёживаясь, – что кондукторам приходится даже в 2 часа ночи вставать!» А мне смешно сие слышать от той лежебоки, которая и в 11-м часу утра, когда мы разговаривали, выглядела явно не выспавшейся: я-то раньше 2-х ночи вообще не ложусь, а к 7-и утра уже вновь на ногах – и так не менее 4-х десятков лет, а то, пожалуй, и больше. Да и вообще, чем, какими нагрузками и тяготами журналиста – человека самой опасной профессии на Земле – можно удивить и напугать…