– А что, есть такой клуб?

– Это образно. Таких клубов по земле рассыпано без счета. Люди ведь не совсем дураки, многие догадываются, что мир не так прост, что он не черно-белый и не поделен, как рассеченное ножом яблоко, на две половинки. Одно такое общество я знаю, оно называется «Звезда Востока». Если хочешь, можем как-нибудь сходить вместе.

– Хочу, очень хочу! – захлопала в ладоши его студентка.

В розовых варежках это вышло особенно трогательно.

– Хорошо – кивнул он, – заметано.

– А они не предлагают совершить какое-нибудь путешествие?

– Какое?

– Ну там, во времени и пространстве, например?

– О-о! Чего они только не предлагают. Закрывай глаза, лови ритмы вселенной и отправляйся хоть в Древнюю Элладу.

– Здорово, – вздохнула Юленька. – С вами, Горислав Игоревич, я бы отправилась в самое опасное путешествие. А еще бы…

Договорить она не успела – осеклась. Им навстречу по аллее шли два молодых человека спортивной наружности. Один, в ярко-красной дутой куртке, высокий, был еще и красавчиком. Именно он, стоило им поравняться, послал воздушный поцелуй Юленьке и бросил:

– Жду тебя завтра в общаге, Джулия! Катюху прихвати для Лехи, – кивнул он на смутившегося товарища и только потом бросил: – Здрасьте, профессор.

– Привет, – кивнул Горецкий. – Дружок? – спросил он у спутницы, когда они разминулись с молодыми людьми. – Нагловатый паренек. Даже чересчур.

Юленька Головлева не на шутку была сердита. Молчала, как в рот воды набрала. И только потом, не поднимая глаз, бросила:

– Простите меня за него. За его хамство.

– Да кто это? Судя по тому, что я у него профессор, он и мой студент. Лицо знакомое, но не помню.

– Аполлон.

– Бельведерский?

– Ага.

– Похож.

– Это правда, кличка у него такая – Аполлон.

– Клички бывают у собак.

– Ну, прозвище.

– А зовут-то его как?

– Артем Бровкин его зовут.

– Видишь, аббревиатура совпадает: «Артем Бровкин» – «Аполлон Бельведерский».

Юленька Головлева неожиданно рассмеялась.

– Правда совпадает. – Она разом оттаяла. – Он с третьего курса – борец. А не помните вы его, потому что он вряд ли хоть на пару лекций к вам ходил. Мы как-то в общаге, в компании, пили пиво, ну, он и приклеился ко мне. Запал. Потом мы целовались, и…

– И? Нет, я снимаю вопрос.

– Пообжимались немного в коридоре. Больше ничего, правда. Ну что сказать: красавчик. Я вина выпила. Расслабилась. Вот он и полез ко мне.

– Да ты просто вакханка, – усмехнулся Горецкий.

– Да, я такая после второй бутылки шампанского. Шучу я.

– Надеюсь, госпожа студентка.

– Стал и дальше клеиться, захотел большего, но я была против. Под вино я его самонадеянность и наглость как-то пропустила, – она пожала плечами, – и ограниченность тоже. Герой не моего романа.

– И откуда он?

– Издалека. С другого конца России, кажется. Выиграл какие-то соревнования, его и взяли в МГУ.

Они уже подходили к метро.

– Ну что ж, другой конец России – край суровых мужчин.

– Давайте не будем про него, Горислав Игоревич.

– Давай не будем.

Они скатились по эскалатору на Сокольническую линию. Остановились в одном из переходов, в суете и гаме. Пора было прощаться. Шаг влево, шаг вправо, и собьет потоком людей. Ревели электропоезда, заглушая голос.

– Вы же где-то за городом живете, да? – громко спросила девушка.

– В поселке Воронино, в частном доме.

– И как там?

– Вот уже три дня как хорошо: жена уехала с подругой на Эльбрус кататься на лыжах. Я один и сам себе хозяин.

– Класс! – вырвалось у нее. – Пригласите меня в гости, Горислав Игоревич.

– Вот так вот, сразу в гости?

– А что? Учителя всегда приглашали своих учеников в гости. Чем мы с вами хуже других? Так хочется посмотреть на ваш дом, и в первую очередь на вашу библиотеку, о которой легенды в универе ходят.