После крещения толпа разделилась на группы и пророк, в ожидании вечерней прохлады для продолжения проповеди, удалился в пустыню, где пищу его составляли акриды (род саранчи) и дикий мед. Когда он вернулся, толпа увеличилась вновь прибывшими. Во второй проповеди он изложил еще яснее применение к Мессии всей той блестящей серии пророчеств, из которых черпал содержание утренней проповеди, и этим еще более укрепил меня в постижении истинного характера ожидаемого Мессии».
Этим последним сообщением Иоанна, друга Марии, я заканчиваю свое длинное письмо, дорогой мой батюшка. Всякие пояснения к этому письму считаю лишними. Скажу только, что ожидание мое осуществилось и что я вместе с тысячами других людей ожидаю скорого пришествия Мессии. Твоя дочь Адина.
V
Благословение во имя Агнца Божия. – Иосиф Аримафейский. – Беседа с пророком. – Хвалебный гимн Творцу. – Беседа с пророком о Мессии, о Его смерти, о Его Царстве, которое «не от мира сего». – Пророк удаляется в пустыню. – Появление Лазаря. – Он объясняет пророчества со слов своего Друга. – Наружность его Друга. – Иисус Назареянин. – Противоречия во взглядах. – Изучение пророков.
Василий Петрович Верещагин (1835-1909), русский художник. Фрагмент картины «Несение Креста». 1875-1880. Храм Христа Спасителя, Москва
Дорогой батюшка!
Хотя прошло еще три дня с тех пор, что я докончила мое последнее письмо к тебе, но я так жажду твоего отзыва и совета на мое сообщение о важном событии, волнующем теперь все умы в Израиле, что, не откладывая, скажу тебе, что осталось еще недоговоренным из рассказа Иоанна об Иорданском пророке.
Рассказ этот произвел на меня сильное впечатление и побуждает меня верить вместе с ним в осуществление пророческих истин; поэтому необходимо и тебе знать все, что я слышала от Иоанна и что повлияло так сильно на мои чувства и суждения, чтобы и ты мог судить, насколько все это значительно и важно. Выслушай же терпеливо окончание рассказа этого молодого человека.
«Окончив свою вечернюю проповедь, пророк окрестил в чистых водах Иордана еще более двухсот человек, а затем послал людей в город, чтобы им подкрепиться пищей и запастить мясом, ибо в пылком стремлении слушать его многие не позаботились запастись провизией. Многие перед уходом подходили просить его благословения, и трогательно было смотреть, как старцы, опираясь на посох, склоняли седые головы перед юным Илиею, как его называли за его божественную миссию. Матери подносили детей своих, чтобы он благословил их, а юноши и девушки припадали к стопам его со слезами любви и покаяния. А он стоял на зеленом берегу – спокойный и величественный, подобный Ангелу, сошедшему с небес, и благословлял каждого склонившего голову, трижды повторяя слова, отзывавшиеся в нас радостным:
– Во Имя Агнца Божия благословляю тебя!»
– Что значат эти слова? – спросила Мария.
«Не знаю, – мог только ответить Иоанн и продолжал: – понемногу, один за другим разошлись толпы народа, за исключением нескольких человек, расположившихся на берегу под деревьями. Иосиф Аримафейский и я почти единственные оставались около пророка; мы стояли и не могли отвести от него благоговейного взора. Солнце только что закатилось за отдаленные башни Иерихона, и пурпуром зари окрасились холмы за рекою. Иордан струился перед нами, как расплавленное золото в изумрудных берегах. Чело пророка дивно освещалось последними лучами сквозь ветви гранатового дерева, под которым он стоял. Он был похож на Моисея, сошедшего с Синайской горы в лучах Божественного сияния. Он казался погруженным в какое-то духовное созерцание. Мы глядели на него молча, не дерзая прервать молчания. Но вот он повернулся в нашу сторону, с улыбкой нам поклонился и, опираясь на свой посох, тихо побрел по берегу по направлению к пустыне. Он был бледен и утомлен. Едва он удалился на несколько шагов от нас, как я почувствовал непреодолимое влечение следовать за ним. Я горел жаждой слушать его еще и еще, сидеть у его ног и спрашивать его о тех великих вещах, о которых он говорил в обеих своих речах. Я стремился полнее выяснить для себя все, что в них казалось таким таинственным и порождало столько дивного и непостижимого в наших сердцах. Я горел жаждой света и истины. Я мучительно ждал от него, что вот он откроет мне весь тайный смысл пророческих Писаний и поделится со мною тем беспредельным постижением, каким он должен был обладать. И я сказал своему спутнику: