– Смотри-ка, какая пава вылезла из своей норы! – вдруг воскликнула смуглая девочка со смоляными хвостиками. Несмотря на длинные волосы и на уже начавшую формироваться фигурку, она выглядела пацаном-хулиганом. Скорее всего, в этом были виноваты порванные шорты, переделанные из старых джинсов, и растянутая футболка.

Другие дети молчали, в предвкушении поблескивая озорными глазенками. Что-то будет… И это «что-то» никто пропустить не хотел. Девочку, приехавшую в их село полгода назад, никто не любил. Городская она, заносчивая, странная, к тому же внучка ведьмы. Кто с ней дружить-то будет? А она, гордячка, еще и сторонится, не ищет их расположения.

– Павлины – птицы, они не живут в норах, – возразила городская и подтолкнула белоснежной туфелькой камень в воду.

Девочки невольно взглянули на свои заляпанные грязью ноги. По сравнению с приезжей они выглядели поросятами. Хоть многим уже исполнилось по одиннадцать лет, они не хотели расставаться с детскими играми и забавами.

– Ага, точно. Что же это я забыла, что ты курица, а не змея, как твоя бабка? – зло усмехнулась чернявая.

– Моя бабушка не змея!

– Змея-змея! Гадюка подколодная, кобра очкастая, – сыпала оскорблениями девочка, – она не захотела помочь моей сестре, и та едва не умерла!

Городская вздернула упрямый подбородок:

– Моя бабушка не занимается абортами и не советовала твоей сестре идти на таком сроке к врачу…

– Ах ты ж паскуда! Врешь! Не делала она аборт! – заверещала покрасневшая собеседница и с силой топнула по луже – брызги полетели на белое платье.

Лиля и кто-то из девочек ойкнули. А смуглянка хищно оскалилась и обратилась к подружкам:

– Ну что, проучим городскую за брехню?

Резко наклонилась и, зачерпнув ладонью грязь, швырнула в Лилю.

Девочка не ожидала такой подлости и задохнулась от неожиданности. Брызги попали на лицо, в рот. Вкус грязи был мерзостный… Лиля отступила на несколько шагов от бессердечной стайки. Она не верила, что девочки смогут обидеть ее. Да, были у них перепалки, но чтобы такое…

– Заряжай оружие! – командовала черноволосая. – Пли!

Грязь полетела в белоснежную цель из шести безжалостных рук.

Девочка бросилась домой, к заветной калитке, не разбирая дороги, прямиком через лужи, скользя по слякоти. Маленькие бандитки, улюлюкая и свистя, гнались за ней. Время от времени кто-нибудь наклонялся, зачерпывал грязь и швырял по бегущей мишени. Если попадал, все счастливо пищали.

Как назло, улица была безлюдна. Середина лета – вечером в селе найдется работа, рассиживаться некогда.

Лиля бежала, не видя от злых слез пути. За что они так с ней? Она им ничего не сделала! И бабушка Поля, как и бабушка Таня, тоже. Она знала, что бабушку не любят и боятся, но все равно идут за помощью, когда она приезжает в село. Как так можно? За глаза называть проклятой ведьмой, а при встрече лебезить и просить то травок целебных, то сглаз со скотины снять. Как так можно?!

Девочка поскользнулась и шлепнулась в лужу, сильно, до темноты в глазах, ударившись локтем. Оглушительный хохот. Преследовательницы догнали ее, стали вокруг. Лиля зарыдала: слезы злости превратились в слезы отчаяния. Никто не собирался помочь ей подняться, а ведь у нее, похоже, сломана правая рука.

– Вы что оборзели, малявки бесноватые? – прозвучал совсем рядом звонкий юношеский голос.

Худой, высокий парень растолкал обидчиц и протянул Лиле руку. Ухватившись за нее, девочка попыталась встать и неосторожно шевельнула поврежденной рукой. Острая боль затопила сознание – пришлось закусить губу, чтобы не застонать.

– Это ты, Костик, оборзел, – насмешливо ухмыльнулась заводила. – Давно тебя били? Хочешь освежить в памяти? Так я попрошу брата, он напомнит. Не вмешивайся и топай отсюда!