– Не бойся… – тесно прижимая меня локтями, Нейт обрушился с высоты на мой открывающийся для него ротик, сминая его и оттягивая нижнюю губу с приглушенным рыком, то глубоко проникая страстными порывами, то прокатываясь поверхностно кончиком языка по каждому чувствительному уголку… его пальцы бесконтрольно начали впиваться во все еще румяную кожу и забираться опасно близко к запретным местам.

– Лили… нежнульчик… никому тебя не отдам…

Я попыталась оттолкнуть его, убрать его наглеющие с каждой секундой уже неудержимые руки, но мои наивные порывы разбивались о резкие отмашки и вновь возвращались к задирающемуся и опускающемуся укрытию.

– Даже под страхом самой жестокой смерти, я никогда не буду твоей, Сойер!!! Оттаскивай свои грабли и спрыгивай с меня, козлик.

– Не так быстро, козочка. Я отобью тебе охотку целоваться с другими.

Я сильнее вцепилась в полотенце, чем привела его еще в больший восторг, провоцируя его к наступлению своей кавалерией, которой он мне уже точно наставил синяков внизу живота. Сойер ликовал и кусал свои губы, все чаще останавливаясь затуманенным взглядом на стиснутых кулачках.

– Только убери свои цепкие пальчики, и твое последние прикрытие скроется в темноте.

Лежа в безвыходном положении, я могла только лишь парировать и пытаться убедить избалованное дитя не доламывать свою игрушку. Глаза Нейтана постепенно наливались кровью, и он несдержанно прохрипел, повторяя одно и то же.

– Я тебя никому не отдам! Поняла?!

– Что такое, Нейтан Сойер, ты только силой умеешь добиваться желаемого? А как же романтика, ухаживания, серенады? Или ты способен только слюнявить девушек своими вафлями и тискаться по подсобкам?

– Хорошая попытка, Дэвис, ну же, ударь меня, я хочу видеть тебя всю, – его провокации не увенчивались успехом, как и мои потуги спастись.

– Прекрати, пожалуйста, ты пугаешь меня… не трогай меня… – я уже едва ли не плакала от лютого страха и дикого перевозбуждения.

– Я не могу… Лили… просто не могу… – произнося мое короткое нежное имя, он продолжал покрывать мои зажатые плечи ласками влажных мягких губ, все сильнее наваливаясь сверху, шире раскрывая бедра, гуляя под моим полотенцем по напряженным голым ягодицам.

– Я сказала, убери руки, козлище! – последняя попытка была агрессивной.

– НЕТ!

– И что дальше, изнасилуешь меня?! – я уже не знала, как воззвать к его рассудку.

– Если придется!

– У–БЕ–РИ–И–И!!!

Я начала верещать и брыкаться, нанося мощнейшие удары, но все было тщетно, словно психопат принял пачку обезболивающих или вколол себе адреналина кубиков двести. И когда я отчаялась совсем и выбилась из сил, он резко замер и со своей гадской просто омерзительной ухмылкой прорычал с дебильным издевательским смешком.

– Что, копша, страшно?! Без дубинки ты уже не такая ловкая? – по его выражению лица я поняла, что все это время он просто-напросто издевался надо мной, доводя до истерики.

– Ах ты, скотина такая!!! ПУ–УСТ–И–И!!!

Почти уже ухохатывающийся гаденыш втиснулся всем весом в мое расслабляющееся тело и, схватив кисти, завел их над моей головой, шепча в плотно скованные яростью уста.

– Ты даже не осознаешь, насколько ты нужна мне, Лилиана Дэвис, нужна как кислород, и я бы никогда не унизил тебя… Но видела бы ты свое ли…

Бам! Звук разбивающегося стекла в полумарке… безжизненно рухнувший Нейтан, падающий радом на противную мокрую постель… и маленькие глазки… светящиеся во тьме зелеными изумрудами.

– Лили… я услышала такой страшный крик… я так испугалась… я… я… он… что?… Ли… ты в порядке… – дрожащая девочка быстро моргала, оглядывая нелицеприятную картинку.