– Он перед тобой, – Хеви указал на Амени.

– Да он выше меня! – удивился Эйя. – Крепкий юноша. Ты будешь жрецом или лекарем? Может строителем?

– Я хочу стать воином, – ответил Амени.

– Воином? – маска восхищения сползла с лица Эйи, сменившись разочарованием. – Ты знаешь, что такое быть воином? Ты видел кровь, отрубленные головы, мозги, вытекающие на землю?

– Я участвовал в сражении, – гордо ответил Амени.

– В сражении? Нет, это не то. – Эйя задумался. – Вот, посмотри на своих братьев. Они будут воспитываться при Большом Доме правителя. Их будут кормить и одевать. О них будут заботиться. Когда твои братья вырастут, то построят себе большие дома, обзаведутся красивыми женами, нарожают много детей. В конце концов, встретят достойную старость в окружении любящего потомства. А какая судьба ожидает тебя? Ты будешь спать на голой земле, если дадут поспать, кормить песчаных блох, пить тухлую воду и постоянно таскать с собой оружие. Знаешь, что такое: есть целый месяц одну только кашу из полбы без мяса и молока, а то и вовсе не есть неделями? И так – всю жизнь, если преждевременно тебя не изуродуют в одном из славных сражений.

– Ну, зачем пугать юношу, мудрейший, – вмешался Хармхаб. – Воины получают награды. Их уважают…

– Мой дорогой зять добился высокого положения не боевыми подвигами, – холодно сверкнул глазами верховный жрец, – а тем, что я – его тесть – стою справа от трона.

– Не забывай, кто успокоил северные границы, – не без гордости напомнил Хармхаб.

– А какие награды ты получил за это? – усмехнулся Эйя. – Стрелу в бедро да разбитую голову. Так что, юноша, подумай, какую выбрать дорожку, прежде чем становиться воином, пока у тебя руки целы, ноги ходят и голова на месте. Думаешь, ты будешь любимчиком у Хармхаба? Не дождешься! Он не щадит никого: ни простых копьеносцев, ни своих командиров. Ты сбежишь из его лагеря через месяц.

– Я не боюсь трудностей, и иду в армию не за наградами, а для защиты Та-Кемет.

– Молодец! – похвалил его Хармхаб. – Я слышу слова будущего отважного воина.

Эйя иронично покачал головой:

– Калеку, только, из него не сделай.

– Отец и ты Хармхаб! – вмешалась хозяйка, хмуря тонкие черные брови. – Вы опять затеяли ваш вечный дурацкий спор: кто важнее бегемот или крокодил? Вам перед гостем не стыдно? Хеви, не обращай внимание. Они постоянно ругаются: кто в большем почете: писец или воин.

– Мы не ссоримся, – улыбнулся Эйя, – я люблю Хармхаба. – В доказательство, сейчас мы с ним напьемся и будем орать песни, как два голодных шакала, что воют на луну.

– Но разве ты не должен быть при дворе, – удивилась Мутнетжмет.

– Когда возле правителя его мать Тейе, да еще начинает давать сыну мудрые советы, разумнее туда не лезть со своими соображениями – еще впадешь в немилость у правительницы. Лучше я с вами повеселюсь.

Действительно, через некоторое время Хармхаб и Эйя уже весело распевали хриплыми голосами песни кормчих. Хеви лишь немного пригубил вина. Он глядел на заходящее солнце и о чем-то вспоминал с грустной улыбкой.

– Эй! – Мутнетжмет, ему озорно подмигнула. – Я знаю, о ком ты думаешь. О моей сестре Нефре.

Хеви тут же помрачнел.

– Я хочу ее увидеть. Ты мне поможешь?

Веселая песня тут же оборвалась.

– Хеви, прошло столько лет! – удивился Хармхаб. – Она давно стала сестрой Того, кого любит Йот, родила пятерых Дочерей Солнца, а ты все не можешь выбросить ее из сердца.

– Я восхищаюсь твоими чувствами, – вторил ему Эйя. – но разве Нефтис, твоя жена…

– Конечно, нет! – не дал договорить ему Хеви. – Я очень люблю свою жену. Разве могли у меня без любви появиться такие прекрасные сыновья. Дело не в этом.