– Да, – соглашается Молли. – Так намного проще.
– Конечно проще! – говорит с порога доктор Кезард. – Особенно в вашем случае.
– Почему?
– Ну как же?! – разводит он руками. – Жизнь после смерти и все такое. Вы видели, например, тоннель?
– Нет.
– Отлично! Хорошо запомните то, что вы сказали мне сейчас, иначе впоследствии вас убедят в обратном. – Доктор Кезард убирает с ног Молли одеяло, разглядывает шрамы. – Хотите, я расскажу, как это происходит на самом деле? – его холодные пальцы поднимаются от голени к коленным чашечкам. – Сначала происходит нарушение деятельности центральной нервной системы, низкое артериальное давление, расстройства дыхания. В результате наступает кислородное голодание тканей. Организм начинает задействовать различные компенсаторные механизмы. Продолжительность этого процесса может составлять несколько часов, затем наступает агония. Остановка дыхания, исчезновение роговидных рефлексов, – пальцы доктора поднимаются еще выше. Он награждает Молли плотоядным взглядом. – Твой организм пытается регулировать свои возможности, стремясь сохранить жизнь. Появляется дыхание, начинают пульсировать артерии. Однако агония длится недолго. После дыхание и сердечные сокращения прекращаются и наступает клиническая смерть. Симптомы, которые наблюдаются в организме за это время, можно приравнять к действию кетамина на центральную нервную систему. Отсюда и всевозможные видения, – он как-то разочарованно вздыхает, возвращая одеяло на место. – Так что, Куза, не забивайте себе голову семнадцатью секундами.
– Молли.
– Что?
– Я Молли. Молли Эш Кэрролл.
Глава двенадцатая
Воспоминания. Их возрастающее количество начинало напоминать Дорину какую-то нездоровую форму фетиша. Голоса, жесты, взгляды…
Самое высокое здание Аваллона, на крышу которого можно беспрепятственно подняться на лифте. Они были здесь с Молли. Вместе. И отношения их только начинались, робко поднося зажженную спичку к сложенному из сухих веток костру.
– Дети, – сказал Кауфман, провожая их сальным взглядом.
Молли обернулась и помахала ему рукой.
– По-моему, он думает, что мы любовники, – сказала она Дорину.
– Любовники? – он заглянул ей в голубые глаза. Вспомнил свою семью и осторожно пожал плечами.
– Боишься?
– Боюсь?
– Зря!
Молли. Эта легкая Молли взбежала по ступеням.
– Все это лишь вопрос времени, – самоуверенно заявила она.
Дорин рассмеялся.
– Я говорю не о нас, глупый.
– Вот как?
– Именно. – Молли вызвала лифт, беззаботно улыбнулась и настырно настояла на том, чтобы Дорин вошел первым.
– Так почему крыша? – спросил он.
– Понятия не имею, – Молли глуповато пожала худыми плечами. – Кауфман сказал, что я могу выбрать любое место для своей мастерской, вот я и решила усложнить ему задачу по максимуму.
– И мне заодно… – Дорин нахмурился, посмотрел на часы.
– Жена?
– Угу.
– Переживет, – Молли снова рассмеялась.
От этого смеха Дорин нахмурился еще сильнее. «Какого черта она лезет в мою личную жизнь?» – подумал он, вспомнил, что Молли неместная, и попытался списать это на плохие манеры, привитые с детства.
– Давно ты женат?
– Пять лет, – Дорин отчитал себя за то, что ответил.
– И есть дети?
– Дочь.
– Ей тоже пять?
– Да.
– Я так и подумала.
Лифт остановился, и Молли деловито вытолкнула Дорина первым.
– Скоро начнется кризис, – она снова рассмеялась. – Всегда начинается, и не спрашивай почему.
– Почему?
– Я же сказала, не спрашивай!
– А я думаю, это просто личный опыт, – решил перейти в нападение Дорин. – Ты говоришь так, потому что у самой начался кризис, вот и меряешь всех по одному стандарту.
– Может быть… – став неожиданно серьезной, сказала Молли.