И ощущать эхо собственной бесконечной, всепоглощающей любви.

– Чистая правда. Впервые за все эти годы. – Майе с трудом давались слова.

– Решения, которые принимаешь в двадцать лет, вовсе не означают, что потом никогда о них не пожалеешь.

– Мне не нужны твои сожаления.

– А что тебе нужно, скажи мне, в конце концов?

Она следила за бесконечным флиртом воды и суши. Слышала досаду в его голосе, понимая, что Сэм находится на грани бешенства. И радовалась этому. Чем хуже будет у него на душе, тем легче ей будет держать себя в руках.

– Что ж, правда за правду, – сказала она. – Я хочу, чтобы ты заплатил за мои страдания своими, а потом вернулся в Нью-Йорк, в ад или куда угодно, только подальше отсюда.

Майя посмотрела на него через плечо с улыбкой, холодной как лед.

– По-моему, не такая уж большая просьба.

– Я собираюсь остаться на Трех Сестрах.

Она снова повернулась к нему. Сэм выглядел очень романтично. Смуглый, мрачный, разгневанный и в разладе с самим собой. Майя дала себе волю и нанесла ему еще один удар.

– Для чего? Чтобы руководить гостиницей? Твой отец успешно делал это, годами не появляясь на острове.

– Я – не мой отец.

Негодование, прозвучавшее в его голосе, вызвало в ней новые воспоминания. «Он всегда стремился найти самого себя, – подумала Майя. – Вел постоянную внутреннюю борьбу с Сэмюэлом Логаном». Она пожала плечами.

– Как бы там ни было, я думаю, тебе скоро надоест островная жизнь, и ты сбежишь отсюда. Так же, как делал это раньше. Ты называл остров «мышеловкой», помнишь? Ты всегда чувствовал себя здесь в ловушке. Так что нужно всего-навсего подождать.

– Ждать придется долго, – он сунул руки в карманы. – Давай поговорим откровенно. Хватит ходить вокруг да около. Мои корни здесь. Так же, как и твои. То, что ты с двадцати до тридцати лет жила на этом острове, а я нет, ничего не меняет. Мы с тобой на равных. У нас обоих здесь бизнес. Кроме того, у нас есть цель, которая уходит в века. Судьба Трех Сестер имеет для меня такое же значение, как и для тебя.

– Странное утверждение для того, кто беспечно удрал отсюда.

– В этом не было ничего беспечного… – начал Сэм, но она уже повернулась к нему спиной и шла к утесу.

«Оставь ее в покое, – советовал внутренний голос. – Дай ей уйти. Это судьба, и ее не переспоришь. Воевать с ней бессмысленно. От этого всем будет только хуже».

– А, чтоб тебе! – процедил Сэм сквозь зубы, бросился за Майей, схватил ее за руку и развернул так резко, что их тела столкнулись.

– В этом не было ничего беспечного, – раздельно повторил он. – Ничего случайного и необдуманного.

– По-твоему, это справедливо? – Ее досада перерастала в настоящее раздражение. – Это честно? Уезжаешь когда захочешь и приезжаешь тоже. А раз уж ты здесь, почему бы не попробовать раздуть старое пламя, так?

– До сих пор я сдерживался. – Сэм сорвал с себя темные очки и бросил их на землю. В его глазах пылал зеленый огонь. – Все, хватит!

Он набросился на ее рот, дав волю чувствам, которые бушевали в нем после выхода из пещеры. Если ему суждено быть проклятым, то его проклянут за то, что он взял, а не упустил.

Неповторимый вкус ее губ обжигал нервы и затуманивал разум. Его руки напряглись, стиснули ее длинное стройное тело, два сердца бешено застучали в ребра, а потом забились в унисон, как одиннадцать лет назад.

От ее запаха, более пряного и соблазнительного, чем прежде, захватывало дух. Воспоминания о прежней девушке и ощущения от стоявшей перед ним женщины слились и стали единым целым. Майей.

Не отрываясь от ее губ, он пробормотал ее имя. А потом она вырвалась.

Ее дыхание было таким же прерывистым, как и его. Ее глаза были огромными, темными и непроницаемыми. Он ждал потока ругательств, но считал, что дело того стоило.