И вот теперь все эти девичьи томления и наивные мечтания должны быть похоронены и придавлены тяжелым камнем реальности. Однако Луминица, которая была сначала оглушена этой новостью, с мужеством приняла удар и попыталась трезво взглянуть на положение вещей. А оно было таково, что, будучи членом семьи Тордешей, она должна была прежде всего думать об общей пользе, и только потом о своих личных переживаниях.

- Когда же свадьба? Осенью? – упавшим голосом спросила Луминица.

Родители переглянулись.

- Если бы это была обычная свадьба, то, наверное, да, - сказал отец. - Но кнез по каким-то причинам спешит и не хочет надолго откладывать торжество. Я понимаю, что он очень важный и занятой человек. И не могу не принять его сторону. К тому же кнеза решительно не интересует ни приданое, ни длительная подготовка к торжеству. Да и свадебный пир по традиции проходит в доме жениха, то есть будет в замке кнеза. Решили, что бракосочетание совершится сразу же по окончании поста и Пасхи в конце апреля. Через несколько дней будет помолвка, и мы точно оговорим день свадьбы.

- Оно, может быть, и к лучшему, - добавила мать. - Недаром есть примета: короткая помолвка – радость молодым.

Бледность, которая залила лицо Луминицы, не была замечена родителями, которые смаковали подробности этого неожиданного предложения и разворачивали перед молчащей дочерью блестящее будущее.

Луминица и представить себе не могла, как бы она сказала родителями, что ей как человеку, а не как члену семьи Тордешей этот выбор не по душе. Что ей совершенно неизвестен этот мужчина, который годится скорее в отцы, чем в мужья. Что ее, привыкшую к свободе, не прельщает жизнь в большом замке на виду у многих людей. Что она, сказать по правде, просто боится кнеза. Объяснить все это совершенно не представлялось возможным. Поэтому Луминица постаралась взять себя в руки и не выдать своих чувств счастливым родителям. В будущем – обещала она сама себе – она постарается найти положительные стороны в этой перемене в ее жизни и настроиться на лучшее.

Теперь предстояло объявить эту новость остальным детям. Услышав о сватовстве кнеза, Виорика без стеснения выплеснула все свои чувства.

- Матушка, - заговорила она, едва сдерживая слезы, - что же это такое?! Разве это справедливо? Я ведь старшая. По праву старшей выйти замуж первой должна я! Как может младшая сестра меня обогнать?

- Я все понимаю, Виорика, - попыталась ее успокоить мать. - Мы должны были бы сначала выдать замуж тебя, а потом Луминицу. Но, деточка, так уж получилось, что к нам посватался сам кнез. Сам кнез – понимаешь?!

- А почему вы не предложили ему в жены меня? Это было бы справедливо!

- Виорика, - сказал отец. - Уж не думаешь ли ты, что я мог бы что-либо навязать кнезу. Кнез выбрал Луминицу, и спорить с ним я не стал.

- Ах вот как! – закричала в гневе Виорика. - То есть, как всегда, в выигрыше оказалась ваша любимица, а вы утверждаете, что вы тут ни при чем!

- Виорика! Ты забываешься!

Отец покраснел от гнева. Даже мать, которая частенько была на стороне детей в том случае, когда речь заходила об отцовом пристрастии, была возмущена.

- Виорика, не смей так разговаривать с отцом! Кнез выбрал Луминицу, и точка! Это огромная удача для всей семьи.

Но Виорика не стала их слушать. Разрыдавшись, она выбежала из комнаты. Луминица, которой было жалко сестру, сначала хотела побежать за ней, чтобы утешить, но потом решила дать Виорике время успокоиться и смириться с новостью. Луминице и самой предстояло это сделать: она хотела переварить неожиданную новость в одиночестве.