В третий раз его нагнали на рассвете, когда он искал удобное для отдыха место. Джереми дико перепугался, решив, что эта череда лодок послана лордом Калахом или кем еще именно за ним. Сперва он бешено греб, безнадежно пытаясь оторваться от них… Но когда он отчаялся перегнать быстроходные каноэ и погреб к берегу, они просто пронеслись дальше, вниз по реке. Глядя им вслед, загнанно дыша и усмиряя скачущее сердце, Джереми впервые засомневался – а была ли погоня? Действительно ли за ним гнались от самой деревни дяди Гумберта?

И если никто не охотился за ним, не переоценил ли он значение таинственного наследства Сал – и себя самого, как наследника и гонца? Может, эти флотилии, которые прошли мимо, направлялись по каким-то своим делам, не связанным с Сал и ее сокровищем? Может, это просто маневры? Нет, что-то не верится. Те, кто ворвался в деревню Изюмщики, шли напролом и отдавали четкие приказы летающим тварям. И Сал, хотя и испугалась, не казалась удивленной их появлением.

Джереми не надеялся на снисхождение с их стороны. Лишь счастливый случай помог ему избежать пленения. Полагаться на удачу – последнее дело, хотя ему больше полагаться не на что.

На следующий день Джереми увидел отряды всадников, патрулирующих берег. Воины ехали на длинношеих одногорбых верблюдах и внимательно оглядывали местность. Юноша отвел лодку на середину реки, но всадники не обратили на него никакого внимания.

Кроме вооруженных отрядов, на реке почти никого не было. Джереми предположил, что из-за военных действий местные жители предпочитают отсиживаться в укромных местах или просто дома. Или же все годные лодки позабирали противоборствующие стороны.

По мере того, как Джереми продвигался все дальше на юго-восток, прибрежные поселения изменились, таких он никогда прежде не видел. Растительность стала гуще, воздух влажнее и теплее, снова запахло летом. Река расширилась и стала глубже, в нее вливались другие потоки. Джереми не знал, до сих пор ли эта река называлась Эроном. В ветвях звенели незнакомые птицы.

То, что не успела сообщить ему Сал, само возникало в голове. Но юноша до сих пор не мог определить, далеко или близко находится Пангур-Бан и сколько еще плыть до Академии. Когда он думал об Академии, возникали образы, которые мало чем способны были помочь.

Пару раз он проплывал мимо рыбачьих лодок, но спросить, далеко ли до моря, парень не решался. Не хотел, чтобы рыбаки запомнили незнакомого мальчишку, который плыл издалека.

Каждую ночь, после заката, Джереми покидал дневное убежище и продолжал путешествие вниз по реке.

И настала ночь, когда он заметил, что небо впереди странно изменилось. И в течение этой ночи там росло трепещущее, небывалое, легкое зарево, отражаясь от низких облаков. Но это виделось только левым глазом. На следующую ночь все повторилось, ярче и немного ближе. Источник этого странного света находился ближе к горизонту, чем Священная Гора.

С каждым днем, с каждым часом изменялась и река. Она начала раветвляться на множество рукавов, отделенных мелкими островками. Берега отодвинулись в стороны, вскоре они исчезли из вида.

Джереми давно утратил счет дням и ночам, но теперь в нем крепло чувство, что его цель близка. Опасаясь пропустить Академию или иные признаки окончания путешествия, Джереми решился плыть при свете солнца.

В первый же день он убедился, что таинственное свечение на северо-западе различимо и при свете. Сперва он видел его только левым глазом, а потом оно сделалось таким ярким, что его уловил и правый.

К полудню он подплыл к источнику света намного ближе. Но его скрывали кроны деревьев, которые росли на островах. Этот ровный свет, дробящийся на легких волнах, сильно отличался от предупреждающего красного свечения, которым были отмечены лодки лорда Калаха.