Клэр выскочила из машины и бросилась к школе, где во дворе, за лентой оцепления, стояли десятки удивленно-испуганных школьников и учителей. Скользнув взглядом по их лицам, она не увидела Ноя.

Полицейский из Двух Холмов преградил ей путь к двери.

– Туда нельзя.

– Но я должна пройти!

– Вход только для работников экстренных служб. Она набрала в грудь воздуха.

– Я доктор Эллиот, – произнесла она спокойным голосом. – Врач из Транквиля.

Полицейский пропустил ее.

Она ворвалась в вестибюль школы. Здание было построено около века назад и уже насквозь пропиталось застоялым запахом подросткового пота и пыли, которую ежедневно вздымают тысячи снующих вверх-вниз ног. Клэр взбежала по ступенькам на второй этаж.

Вход в кабинет биологии был крест-накрест перекрыт полицейской лентой. За ней были видны перевернутые стулья, битое стекло, разбросанные по полу бумаги. Среди руин прыгали лягушки.

А еще в классе была кровь – запекшиеся лужицы виднелись тут и там.

– Мам!

Ее сердце подпрыгнуло от этого звука. Она резко обернулась и увидела своего сына в дальнем конце коридора. В тусклом свете он казался пугающе маленьким, а его забрызганное кровью лицо – бледным и худым.

Клэр бросилась к нему, обхватила руками его неподатливое тело, прижала к себе, насильно заключая в объятия. Она почувствовала, как сначала расслабились его плечи, а потом его лицо уткнулось ей в грудь, и Ной заплакал. Он плакал беззвучно – просто сотрясался от сдерживаемых рыданий, а по щекам катились теплые слезы. Наконец его руки сомкнулись вокруг нее, обняли за талию. Пусть его плечи уже стали широкими, почти мужскими, но сейчас к ней приник ребенок, и в этих слезах выплескивалось детское горе.

– Ты ранен? – спросила она. – Ной, ты весь в крови. Ты ранен?

– Он в порядке, Клэр. Кровь не его. Учительницы.

Она подняла голову и увидела Линкольна Келли. Полицейский стоял в коридоре, и на его мрачном лице отражались недавние трагические события.

– Мы с Ноем только что закончили восстанавливать картину происшествия. Я как раз собирался звонить вам, Клэр.

– Я была в больнице. И узнала, что здесь стреляли.

– Ваш сын выхватил пистолет у того мальчишки, – сообщил Линкольн. – Отчаянный поступок, конечно. Но смелый. Возможно, он спас несколько жизней. – Линкольн перевел взгляд на Ноя и тихо добавил: – Вы можете им гордиться.

– Да не был я смелым, – выпалил Ной. Он отстранился от Клэр, стыдливо утирая слезы. – Я просто испугался. Сам не знаю, почему я это сделал. Я вообще не соображал, что делаю…

– Но ты это сделал, Ной. – Линкольн положил руку на плечо мальчика. Мужское благословение, сухое и грубоватое. Казалось, Ной воспрянул духом от этого простого жеста. «Все-таки мать не может воспитать своего сына рыцарем. Это должен сделать мужчина», – подумала Клэр.

Ной медленно выпрямился, наконец взяв себя в руки.

– Как Амелия? – спросил он у матери. – Ее увезли на «скорой».

– С ней все хорошо. Просто царапина на лице. Думаю, и с мальчиком не будет проблем.

– А… госпожа Горацио?

Она покачала головой. И тихо добавила:

– Я не знаю.

Тяжело вздохнув, он провел рукой по глазам.

– Я… мне нужно умыться…

– Иди, – мягко произнес Линкольн. – Не торопись, Ной. Мама тебя подождет.

Клэр смотрела вслед сыну, пока тот шел по коридору. У кабинета биологии он замедлил шаг и, не удержавшись, заглянул в открытую дверь. И замер на несколько секунд, словно загипнотизированный страшным зрелищем. Потом резко развернулся и поспешил в мужской туалет.

– Кто это сделал? – спросила Клэр у Линкольна. – Кто притащил в школу оружие?

– Тейлор Дарнелл.

Она пристально взглянула на полицейского.