Мейрид Темпл была одной из немногих пациенток, которых удалось привлечь, и то только потому, что у Мейрид не было машины. Она прошла полтора километра пешком, чтобы попасть в город, и сейчас, сидя в кресле, отдыхивалась после прогулки по холоду. Мейрид стукнул восемьдесят один год, и у нее не было ни зубов, ни миндалин. Ни почтения к специалисту.

Осмотрев горло Мейрид, Клэр заключила:

– Оно, действительно, очень красное.

– Я это и без вас знаю, – отозвалась Мейрид.

– Но у вас нет температуры. И лимфоузлы не воспалены.

– Но болит ужасно. И глотать не могу.

– Я возьму мазок из зева на анализ. Завтра узнаем, фарингит ли это. Но я думаю, это просто вирус.

Мейрид своими маленькими подозрительными глазками зорко следила за тем, как Клэр вскрывает упаковку с тампоном.

– Доктор Помрой всегда прописывал мне пенициллин.

– Антибиотики не действуют на вирус, госпожа Темпл.

– Но он мне всегда помогал, пенициллин этот.

– Скажите «а-а-а».

Когда Клэр брала мазок, Мейрид поперхнулась. Она напоминала черепаху – вытянула морщинистую шею и беззубым ртом начала хватать воздух. Глаза у нее слезились.

– Помрой практиковал очень долго, – заявила она. – Всегда знал, что делал. Вам всем, молодым докторам, было чему у него поучиться.

Клэр вздохнула. Неужели ее вечно будут сравнивать с доктором Помроем? Его надгробие занимает почетное место на городском кладбище, что на Горной улице. Клэр видела его загадочные записи в старых медицинских картах, и иногда у нее возникало ощущение, будто призрак Помроя ходит за ней по пятам. И конечно, это он встал сейчас между ней и Мейрид. Даже после его смерти горожане говорили о нем, как о своем докторе.

– Давайте послушаем легкие, – сказала Клэр.

Мейрид что-то буркнула и начала раздеваться. На улице было холодно, и она утеплилась. Свитер, хлопковая рубашка, термобелье, бюстгальтер – все это пришлось снять, иначе Клэр не смогла бы приложить стетоскоп к ее грудной клетке.

Сквозь биение сердца Мейрид до Клэр донесся легкий стук в дверь, и она подняла голову.

В кабинет заглянула Вера.

– Звонок по второй линии.

– Ты можешь принять сообщение?

– Это ваш сын. Он не хочет говорить со мной.

– Прошу прощения, госпожа Темпл, – извинилась Клэр и поспешила в свой кабинет к телефону. – Ной!

– Тебе придется заехать за мной. Я не успею на автобус.

– Но сейчас только четверть третьего. Автобус еще не уехал.

– Меня оставили после уроков. Отпустят не раньше половины четвертого.

– Почему? Что случилось?

– Я не хочу говорить об этом.

– Но я же все равно узнаю, милый.

– Только не сейчас, мама. – Он хлюпнул носом, и в его голосе зазвучали слезы. – Пожалуйста. Просто приезжай и забери меня, пожалуйста.

Связь оборвалась. Представив своего сына в слезах, в беде, Клэр тут же перезвонила в школу. Но пока она дозванивалась секретарю, Ной уже ушел из кабинета, а с мисс Корнуоллис ей поговорить не удалось.

У Клэр оставался всего час на то, чтобы закончить с Мейрид Темпл, принять еще двух пациентов и доехать до школы.

Озабоченная цейтнотом и проблемами сына, она вернулась в кабинет осмотров и с тревогой обнаружила, что Мейрид уже оделась.

– Но я еще не закончила осмотр, – сказала Клэр.

– Да нет уж, хватит, – проворчала Мейрид.

– Но, госпожа Темпл…

– Я пришла за пенициллином. А не за тем, чтобы мне совали в горло тампон.

– Пожалуйста, присядьте в кресло. Я понимаю, что мои методы несколько отличаются от методов доктора Помроя, но на то есть причины. Антибиотики не борются с вирусом, зато могут вызвать побочные эффекты.

– Никогда у меня не было никаких побочных эффектов.

– Результат анализа мы получим уже завтра. Если это стрептококк, я пропишу вам ваше лекарство.