– Много войн видел мир за прошедшие века, – задумчиво отвечал Лихолов. – Западного врага всегда удавалось отбить, но никогда не было достаточно мощи, чтобы окончательно уничтожить. Тивильч разлился по западу Зеленой Тверди огромным мрачным пятном. Это большая и сильная империя, отпор которой не мог дать никто в одиночку, а только лишь заключая союзы.

– Но в нынешние времена, – вдруг встрял Елисей. – Король Раздола презрел дружбу с Северным Лесом и стал вести какие-то дружеские дела с Западом. И потому мы слабы! Не можем рассчитывать на удар единым кулаком. Наш же северный король не находит пока никаких решений…

– Вот и сидим мы теперь за своими частоколами, – грустно вздохнул Боян. – Оплакиваем погибших и ушедших в туман. Да копим злость то на собственного короля, то на соседей из Раздола, то на своих же братьев… А что будет, если мы сдадимся? Если окончательно падем духом? Раз в Раздоле нынче такая смута, получается, что Северный Лес – теперь единственное более-менее крупное королевство, стоящее за свет.

– Еще есть Серебристые горы с лучезарами, – возразил Елисей.

– Но их мало… – отмахнулся Боян, не обращая ни малейшего внимания, как лужа разлитого им кваса слезами стекает на пол. – На нас-то и есть вся надежда! Нельзя нам отчаиваться! Да только, что делать? Непонятно… Хоть бы король наш уж придумал что. Пока мы все тут не передохли… Сложные времена, тоскливые…

– Туга… – отозвался Елисей. Лихолов сочувственно промолчал.

На той грустной ноте разговор и завершился. Но Боян не оставлял гостей вниманием. Разузнал, где можно купить коней, и один из местных с радостью продал им пару кобыл за несколько завышенную цену. Но других вариантов все равно не было, а идти пешком дальше не хотелось. А еще кузнец подарок решил странникам сделать. И приволок из кузницы какие-то амулеты на веревочках.

– Что добрый кузнец с правильной молитвой делал, то великую силу имеет! – сказал староста и положил на стол перед гостями каждому по подарочку. – Вам большое дело с тем драконом предстоит. Глядишь, сгодится всякая защита! Знаю, что главный оберег он в сердце человеческом живет. Верою питается. Доблестью охраняется. Но такие вещички тоже свою пользу принести могут.

Лихолов с Елисеем хозяина поблагодарили от души. Странник равнодушно пихнул в карман безделушку. Так убрал, чтобы потом уже и не вспомнить про нее. И только Елисей сразу же надел подарок на шею.

Девочке меж тем решили на первое время дать имя Сида, Одолевшая Туман. Она, казалось, начала потихоньку осваиваться и очень расположилась к Багряне. Крестьянские дети пытались приставать к Сиде с расспросами, на что получали нагоняи от хозяйки дома и разбегались в рассыпную, тут же вновь сбиваясь в любопытную стайку.

Вечером Лихолов снова устроил Елисею тренировку с мечами на заднем дворе. Варна и Плеяна тут же побросали свои корыта со стиркой и уселись на лавку, с восторгом глазея на мужчин. От чего сегодня Елисей был несобранным и пару раз больно получил по носу.

Так прошел последний день лета. Ночь опустилась на деревню синим покрывалом, выдыхая в мир холод. Все селяне вернулись домой, и Боян Шальное Копье затворил ворота. Ночью в Северном Лесу и без того свежий воздух еще сильнее остывал, потому крестьяне подкидывали в свои печи по парочке тонких дровишек, и из дымоходов сочились прозрачные змеи легких дымков. Лихолов и Елисей улеглись спать.

После такого гостеприимства сны обязаны были прийти самые радостные и легкие. Однако, Елисея одолел кошмар. Ему снилось, будто где-то там в далеких горбатых холмах Версипал, царь горных духов, визжит от злости. Крик тот сотрясает горы, камни падают с вершин и разбиваются в осколки. А туман бушует в ответ и послушно бросается в погоню за преступниками. Летят стайки бродячей дымки по лесу, пытаясь кого-то нагнать и наказать. Мчатся по холодной ночной мгле, пугая по дороге все живое. И с такой яростью рвутся вперед, что листья на деревьях покрываются инеем в августовскую ночь… А потом раздается новый крик. Женский, высокий, отчаянный. Этот крик летит на крыльях ужаса, разнося в щепки ночную темень. Не сразу понял Елисей, что то уже не сон. Очнулся от того, что Лихолов вскочил с кровати, спешно накинул свою куртку, нашпигованную ножами, и схватился за меч. Ночная темнота комнаты озлобленно ощетинилась на путников, и Елисей понял, что случилась какая-то беда. Он тоже схватил свой лук со стрелами. Оба мужа поспешили на улицу, во двор и столкнулись в сенях с Бояном, вооруженным топором.