"Гости" явно не ожидали такого "сердечного приёма", уцелевшие лодки стали разворачиваться, пытаясь выгрести к своему берегу. Человек двадцать солдат, попавших в воду, преодолевая течение, где вброд, где вплавь стали переходить Западный Буг и возвращаться на свою сторону реки.

Ловушка! Мины в воде! Берег минирован! сразу после разрывов гранат начали орать ошеломлённые солдаты. Кто-то из офицеров роты спешно доложил по радио в штаб батальона о такой неожиданности и попросил прислать сапёрное отделение. С немецкого берега хорошо было видно как два взвода, размещённые на больших десантных лодках строго по намеченному графику отошли от берега, без проблем дошли до середины реки, пересекли линию границы, проходящую как раз посередине речного фарватера реки Западный Буг, и начали двигаться в сторону советского берега. Командир, оставшийся на берегу, практически не отрывал полевой бинокль от глаз и следил за ходом переправы двух взводов своей роты.

Офицер видел, что когда первые две лодки с людьми практически добрались до берега, ещё плохо различимого от утреннего тумана над водой, раздались два сильных взрыва, а потом ещё два. Берег у реки, после серии взрывов заволокло серым дымом и что там происходит, увидеть не представляется возможным. Слабая речная волна, поднятая взрывами, неспешно добралась до левого берега реки и качнула штурмовые лодки, стоящие на воде и уже готовые к переправе.

Затем до слуха донеслись истошные крики солдат, одиночные винтовочные выстрелы и автоматно-пулемётные очереди из незнакомого оружия, звучащие на русском берегу. Что ещё может прийти в голову? Только то, что два взвода попали в какую-то ловушку, очевидно устроенную погранстражей "иванов", которую изначально в расчёт никто не взял! Штабные умники посчитали, что русские жандармы, такие же, как у поляков – после налёта авиации и первых снарядных разрывов должны были, побросав своё оружие, разбежаться по сторонам.

Пограничному наряду Гриши Рыжкова повезло, что немцы долго связывались со своим командованием и передали информацию о минировании берега прибрежной территории реки и закладке мин в самой воде. Пока разбирались – упустили время. Командир роты гауптман Буллер получил лёгкий нагоняй от майора, но договорился, чтобы артиллерийская батарея снарядами обработала проблемный участок прибрежной территории. На согласование "заявки" ушло ещё целых двадцать минут времени, потом заговорили орудия, начав обстреливать русский берег. Более того, на тот берег, с шелестом полетели осколочные прыгающие мины, выпущенные из батальонных миномётов. Весь "концерт" продлился около тридцати минут. Осматривая берег сквозь линзы цейсовского бинокля, гауптман Булер не узнал профиля берега – мины и снаряды, своими разрывами перепахали всю землю, проредили кусты и ветви деревьев, зажгли траву. Под огнём артиллерии и миномётов переправляться не стали, боясь потерять людей и повредить лодки от разлёта шальных осколков.

Маловероятно, что после такой обработки, кто-то из русских, устроивших ловушку моим людям, остался жив, подумал командир роты и совершенно не таясь, вышел на берег реки. Все лодки вперёд марш! он громко подал команду о начале переправы.

С нами бог! полевой капеллан благословляет солдат.

Два MG, установленные на универсальных станках, должны были своим огнём прикрыть роту с берега. Более того, офицер приказал отделению разведчиков форсировать реку метров на триста выше по течению от места основной высадки. Солдаты должны пройти вдоль берега и при необходимости поддержать переправу остальных штурмовиков роты. После окончания обстрела лодки с десантом отвалили от берега, преодолевая течение, гребцы начали дружно грести, взяв курс на песчаную полоску берега. Из лоции реки было известно, что на этом участке реки глубина составляла не многим больше метра и имела твёрдое дно…