Боец специального разведывательно-диверсионного отряда Горский, прибыл по Вашему распоряжению! решил ничего не изобретать с приветствием и представился по-армейски просто.

Как вас по имени-отчеству? спрашивает крепыш, показывая своей рукой на табурет, жестом давая понять, что он мне разрешает не стоять на ногах, а присесть.

Спасибо, безразлично произношу, потом называю себя: Горский Владимир Владиславович, и начинаю снова смотреть на большой портрет Наркома, висящий на стене прямо над рабочим местом опера.

Я – младший лейтенант Государственной Безопасности Пухов. Вызвал вас для знакомства, крепыш называет себя. Затем он объясняет зачем вызвал меня к себе в кабинет и сразу же задаёт вопрос: Почему вы в гражданской одежде?

Маскировочный халат и форму спецпошива забрали перед отправкой в Петрозаводск. Взамен выдали эту одежду и обувь, отвечаю на первый вопрос.

И как вам здесь у нас? Какие-нибудь просьбы или вопросы есть? звучит новый вопрос.

Руки не вязали, не били, собаками не травили, в баню сводили, кормят, зарядка по утрам, книги выдают, радио марши играет – одним словом, терпимо! Просьб нет, медленно отвечаю на вопрос.

Пухов внимательно смотрит на меня и молчит, видимо, изучает, что за человек сидит перед ним, потом спрашивает:

А вопросы? Вы не ответили мне – есть ли у вас какие-нибудь вопросы? Обычно у людей находящихся на проверке возникает масса просьб и вопросов – например, у всех просьба написать письма своим родным и близким о том, что остался в живых. А Вам, что не о чем меня попросить или спросить?

Писать письма мне совершенно некому. Родителей давно нет в живых – умерли от тифа. А мой родной дед, который меня воспитал, умер, когда я проходил обучение в ШОН. Меня никто не ждёт. Насчёт вопросов, то их нет. Или почти нет, отвечаю на вопросы Пухова, потом задаю ему свой вопрос:

Разрешите ВАС спросить?

Да, разрешаю – спрашивайте! – разрешает опер.

В каком статусе я здесь нахожусь и как мне ВАС называть? Гражданин начальник или товарищ младший лейтенант ГБ? прямым вопросом ставлю в тупик хозяина кабинета. Оперативный работник резко посмотрел на меня и, переходя на "ты", произносит: Как смеешь, наглец! Ты кто такой? Как попал в плен и где содержался?

"Ни хрена себе оборот! Этот надутый индюк точно не читал моё дело! За кого он меня принимает? Этот Пухов должен был отлично знать мой статус – статус беглого подследственного! В отличие от товарищей по несчастью, санкция на мой арест должна была быть выдана ещё осенью прошлого года. Или её нет? Меня тогда задержали на основании особых обстоятельств, связанных с возвращением территорий в состав СССР. Вероятнее всего, он действительно вызвал меня на предварительную беседу, а теперь немного растерялся от таких неожиданных вопросов и сейчас несёт полную ерунду!" в голове быстро несутся мысли. Глядя в глаза, хладнокровно отвечаю Пухову:

Извольте мне не тыкать! Это беседа или допрос? Если допрос, то больше мне добавить нечего! Я ранее всё рассказал и написал! В финском плену не был! Попал в окружение, из которого выходил с боем, вместе с товарищем Армейским Комиссаром I-го ранга товарищем Мехлисом. Сюда прибыл из Петрозаводска! Зачем не знаю! Моё звание – сержант ГБ и этого специального звания меня ещё никто не лишал! Здесь стучать ни на кого не буду!

Да я тебя… Под арест и в карцер! громко заорал Пухов, вскочил со стула и даже замахнулся рукой для удара, но почти сразу взял себя в руки и уже не громко, со сталью в голосе, произносит: Беседа окончена. Об этой провокации доложу начальнику лагеря. Пшёл вон отсюда!