Ольжана с наслаждением пошевелила пальцами.

– Кажется, я вас перебил, – заметил Лале прохладно.

– Совсем нет. – Брат Клод тряхнул кудрями. – Так, болтали о всяком.

– Про легенды, – встряла Ольжана. – И кубретцев.

– Чем собираешься заниматься сегодня, Лазар?

– Хотелось бы ничем. – Теперь Лале жевал, не поднимая головы. – Но придётся показаться на дневных бдениях, чтобы не вызвать подозрение.

– Придётся, – согласился брат Клод, – но это будет позже.

Они немного поговорили про местных башильеров – несколько человек видели Лале ночью; брат Клод отметил, что здоровье настоятеля, брата Айкена, испортилось ещё сильнее. Последние дни он проводит в постели, и брат Клод пойдёт его навестить после этого разговора, а потом займётся монастырскими хлопотами.

– Брат Айкен живёт в монастыре больше шестидесяти лет, – сказал он Ольжане. – И с ним тоже связана особая история. В юности он искал здесь убежища, чтобы не продолжать кровную месть, начатую его родичами. Обычаи сильны здесь, особенно в северных деревнях, и в глазах односельчан только монашество позволяло брату Айкену не требовать возмездия.

Ольжана попросила его рассказать больше. Лале же вежливо замолчал и продолжил отрывать куски от лепёшки – что-то он невесел сегодня, заметила Ольжана; может, из-за ноги.

– Я и так ужасно заболтался, – посетовал брат Клод, – но хотел бы заболтаться ещё больше. Сколько мы вообще не виделись, Лазар?.. Обязательно поговорим, только позже: мне нужно бежать.

Мне тоже, мысленно посочувствовала Ольжана.

– Однако… Ах, пускай! – Он махнул рукой. – Слушай, джана: последняя история. Короткая.

Брат Клод рассказал ей про две семьи из горного поселения. Про оскорблённую честь девушки, гнев её братьев, убийство в ночи, кровь на кинжалах и распрю, которая разожглась стремительно и опалила множество ветвей двух родов. Потом с обещанной одной истории он перескочил на вторую: про мужчину, чья семья была уничтожена при набеге, и в отместку он не пощадил никого из родичей их убийц – ни детей, ни внуков.

– Это чудовищно, – произнесла Ольжана желчно. – Не мне, конечно, обвинять, но чудовищно. Для того, чтобы не допустить такое, должны быть суды.

– Суды? – переспросил брат Клод с лёгкой улыбкой.

– Дети и внуки не должны отвечать за грехи, которые они не совершали. – Ольжана закачала головой. – Какой кошмар. Была бы моя воля, я бы подобное запретила: всё должно решаться по справедливости.

– Много видела справедливости? – подал голос Лале.

Прозвучало хмуро, и Ольжану эту задело.

– Жизнь – сложная штука, – ответила она удивлённо. – Я это понимаю. В ней много зла, но это не значит, что можно убивать людей.

– Кровная месть – печальная страница нашей истории, – согласился брат Клод, вставая. – Я много говорил об этом с братом Айкеном.

– Печальная. – Лале отряхнул ладони от крошек. – Но у человека должно оставаться право на месть.

– Ладно, дорогие джаны. – Брат Клод склонил голову. – Рад был провести с вами это утро. А теперь – дела. – Развёл руками. – Лазар, брат Айкен знает, что ты здесь, так может…

– Идём. – Лале поднялся, опираясь на трость. – Покажусь сейчас.

Он обернулся на Ольжану, и та глянула насуплено.

– Клод, я на пару слов…

– Конечно. – Брат Клод распахнул дверь. – Подожду внизу. Или… – Посмотрел на трость Лале. – Просто на ступенях.

Это хороший поступок, оценила Ольжана. Лале будет тяжело спускаться по кручёной лестнице – если что, поможет брат Клод.

Лале неопределённо мотнул головой и дождался, когда они останутся одни. Сказал торопливо:

– Сидите здесь, ладно? Я уйду – закроетесь на ключ. Никому больше не открывайте, и…