Олег выслушивал этот политес с высокомерным выражением на слегка побледневшем лице. А Ромка вспомнил совсем недавнюю байку, что якобы именно Боровой прислал два грузовика с водкой для защитников Белого дома во время путча. «Где бы он сейчас был, если бы ГКЧП победил?»

– Вы знаете, мы далеко не всех принимаем в свои ряды. Деньги не главное в этой жизни. Как говорится, лучше с порядочным партнёром заработать, чем с непорядочным потерять. – Президент улыбнулся собственному каламбуру.

Ромка взглянул на вновь обретённого шефа, тот выглядел не лучшим образом – бледность на лице приобрела зеленоватый оттенок, на лбу выступили бисеринки пота.

– Кстати, вы привезли наличные? Знаете, мы временно не принимаем безнал…

– Роман, сгоняй в машину, принеси саквояж. – Слова давались Олегу Владимировичу с трудом. Ромка шементом метнулся из кабинета.

На улице он открыл багажник и расстегнул саквояж. Помимо денег, там находились только зубная щётка и тюбик пасты «Поморин»…

Рослые охранники на входе подозрительно его осмотрели, но пропустили. Видимо, было указание. Через две минуты он снова появился в кабинете. Боровой продолжал говорить. Олег Владимирович смотрел в окно, потом неожиданно встал и молча вышел. Боровой с удивлением посмотрел ему вслед, затем перевёл взгляд на Ромку. Тот сделал вид, что ничего не произошло. На какое-то время повисла пауза, затем Боровой снова заговорил.

– Мы связываем свои надежды с Борисом Николаевичем Ельциным. Настоящий сибиряк, настоящий лидер! А как он держался во время штурма! – Ромка с удивлением взглянул на Борового. – Я, кстати, и сам там присутствовал. Мне выпала честь быть лично представленным… И вот в самый критический момент…

Прошло несколько минут, шефа не было, Боровой говорил. Ещё через какое-то время он начал вопросительно запинаться. Шефа не было.

– Сколько стоит место на вашей бирже? – неожиданно перебил его Ромка.

– Членский взнос составляет пятьсот тысяч! – с готовностью откликнулся Константин Натанович.

– Четыреста наличными…

– Ну, вы знаете, мы же не на базаре…

– Конечно, мы не на базаре. Мы на бирже. А чем биржа отличается от базара?

Боровой улыбнулся. Маска сползла с его лица. Всё-таки в первую очередь он был делягой…

– Хорошо. У вас есть доверенность?

– У меня есть деньги. Я плачу, получаю приходник, договор подпишем позже. Когда шеф закончит неотложные дела.

– Хорошо!

Ромка встал и пожал президенту руку. Через десять минут он вышел на улицу с приходником в кармане. В саквояже оставалось сто тысяч.

Шефа он нашёл во дворе за углом. Тот сидел на деревянном ящике и что-то с жаром рассказывал трём бомжам. Лицо его раскраснелось, он активно жестикулировал. Собеседники слушали невнимательно. На одном из слушателей был пиджак шефа, который казался бомжу тесноват, а рукава коротки. Второй причёсывался расчёской шефа. Третий ел огурец. Дурного слова не говоря, Ромка коротко ударил ближайшего бомжа. Тот послушно сел на жопу, а придя в себя, тут же протянул шефу расчёску. Другой поспешно принялся стаскивать пиджак.

– Роман, почему ты так обращаешься с моими друзьями?

– Шеф, нам пора идти. Боровой всё подписал, нужна ваша подпись.

– А вот это хорошо! – Олег Владимирович легко поднялся, он явно вернулся в норму. Бомж накинул ему на плечи пиджак, другой снова протянул расчёску. Все трое с уважением посмотрели им вслед…

Ромка был назначен директором брокерской конторы банка на РТСБ. Как этим счастьем распорядиться, он не очень понимал. На бирже вчерашние инженеры и физики-ядерщики пытались оптом и в розницу продавать всё подряд – от женских чулок ивановского производства до составов с мазутом. Было ощущение, что вся страна вдруг принялась торговать чем ни попадя. Банку чулки с мазутом были не нужны, и зачем ему вообще брокерская контора – тоже непонятно. Кроме того, Ромку терзали смутные сомнения – никаких гарантий торгующим на ней брокерам биржа не предоставляла, единой системы расчётов не существовало. Он собрался в питерскую альма-матер за инструкциями.