– Я для тебя совсем ничего не значу? – округлив глазки, спросила она.

Первым делом Маркус посчитал, что этот вопрос был связан с его безразличием по-поводу её поцелуя с другим мужчиной, но Натали быстро его разубедила:

– Ты даже не налил мне выпить!

– Справедливое замечание. – кивнув головой, Маркус согласился и вскоре исправился.

Натали сидела на табуретке словно на иголках. Она елозила из стороны в сторону, постоянно мотала головой вокруг, куда-то оглядываясь в поисках чего-то, барабанила пальцами по столу, перебирала ногами. Она была бесконечным потоком энергии никуда не направленным. От этой женщины, не смотря на её молодой возраст, веяло роковой опасностью, которая присуща взрослым и солидным дамам. Натали была хищницей, с которой не каждому мужчине по силам справиться. После того, как её стакан наполнился, она моментально его опустошила, и Маркусу пришлось повторить выпивку.

– Ты целуешься лучше, хоть и менее пылко. – ни с того, ни с сего заметила она.

– Ты всегда такая, как сегодня? Я имею ввиду твою бесшабашность. За неполный час ты успела повисеть на двух незнакомых тебе мужчинах, это для тебя нормально?

– Нет, обычно я не такая, но хотела бы такой быть. Менять мужчин как можно чаще, чтобы как можно большему их количеству навредить! И сегодня очень удобный случай стать собою. Заметил, как мало людей сегодня вышло на работу?

– Это да, никто не хочет тратить последние часы жизни на свою постоянную работу.

– Что нам это говорит о работе? То что дерьмо это, а не работа! Прошу простить меня за выражение, это всё от нервов. Вообще, работа в моей голове воспринимается, как рабство двадцать первого века! Ты насилуешь сам себя, каждое утро просыпаясь под звон будильника, уезжаешь из своего дома в неведомую даль, по пути трясешься в общественном транспорте с такими же, как и ты неудачниками, чтобы провести большую часть твоей, по сути короткой жизни, за занятием, которое не доставляет тебе удовольствие, и всё ради того, чтобы твой начальник купил себе машину подороже или хозяин квартиры, которую ты снимаешь, заплатил очередной кредит! Но самое страшное в этом рабстве то, что его не воспринимают, как рабство. В обществе распространилось мнение о том, что работа – это почетно! В итоге вырастает поколение за поколением, не осознающих своё истинное положение, рабов. Армия продавцов, работники общепита, бесполезные охранники, полчища уборщиков, тысячи бухгалтеров и банкиров. И если в реальном рабстве зло, против которого можно восстать, на лицо, то в рабстве двадцать первого века зло невидимо, и в этом огромная его сила. Кто-то может сказать, что в отличии от рабов, он получает деньги, позволяющие ему существовать, но, заметьте, ведь и рабов кормили. Здесь нет надзирателей и рабовладельцев, но всё же есть насилующий каждое утро звон будильника.

– Ты как будто успела уже поработать не один десяток лет. Твоё время ещё не пришло для того чтобы так говорить, ведь ты толком нигде не работала, а значит твои слова не состоятельны.

– Как раз самое время для того, чтобы мне так говорить. У меня нет кредитов, нет детей, я ни кому не должна, а значит свободна и способна трезво оценивать картину жизни. Моё мнение ни подкупно и ни предвзято.

– И всё же ты ошибаешься. Работа – очень важное составляющее звено в жизнедеятельности общества. Человек без работы перестаёт быть человеком.

Натали наклонилась вперед, ближе к Маркусу, повисая над столом и выделяя каждое слово отчеканила:

– Если работа так важна, то почему же последний день жизни никто не хочет тратить на неё. – сказав это, она вновь отпрянула назад, усаживаясь поудобнее, – Где бармен? Где охранник этого паба, дверь которого с утра пораньше вынесли? Где общественный транспорт на улице?