Вера потеряла всякую надежду создать полноценную семью. Ее стремление стать любимой, иметь рядом поддержку и опору разбилось вдребезги о вспыхнувшее недоверие к мужчинам. Не бывает любящих и заботливых! Не существует счастливых пар! Они все врут, лукавят, говоря, что где-то (интересно, где?) влюбляются в разведенок. Никому не нужны женщины с прицепом. Вконец огорчившись, Вера приехала домой, загнала дочь в комнату и включила телевизор.

– Да пошли они все, к такой-то матери! Не нужен мне никто! – завернулась в плед. – Мне и одной хорошо!

Настраиваясь на бесконечное одиночество, женщина вдруг вспомнила, что завтра у нее день рождения. Двадцать три! Ей исполнится двадцать три, а жизнь уже кончена…

– Кать, давай напьемся, – Вера зашла к соседке, чтобы пригласить на маленький сабантуй. – Прямо сейчас.

– Я собиралась уборкой заняться, – Катя стояла со шваброй в руке.

– Забей. Пойдем ко мне. Мне выговориться нужно.

И женщины, расположившись в кухне, сначала обсудили, что будут пить, затем Катя сходила в магазин, купила три бутылки вина, чтобы расслабиться как следует, из дома принесла сыр и виноград.

– М-да-а, Верка, – задумалась соседка, разливая вино по бокалам, – Невезуха. Значит, директор, говоришь.

– Видела бы ты его, какой он симпатичный. – вздрагивала Вера, рассказывая о последнем знакомстве. – А какие у него руки…

– А сам водителем оказался, – Катя поставила бутылку на стол и придвинула наполненный бокал подруге. – И ты за двоих заплатила.

– Как же мне не хватает его… – продолжала плакаться Вера.

– Кого?

– Мужика.

– А-а, ты об этом. Да ну. Было бы о чем горевать. Вот я! Живу на этом свете двадцать пять лет. И ничего. Главное – поставить перед собой цель.

– А какая она у тебя?

– Обыкновенная. Я родить хочу. Только от кого?

– Ну и дура, – сделав два глотка, Вера уставилась на соседку. – Если бы не было Лидки, то я б сейчас не здесь была, а где-нибудь… Где-нибудь…

– На Канарах? – усмехнулась Катя.

– Может, и на Канарах. Кому нужна баба с хвостом…

– Глупая. Зря ты ставишь мужика впереди ребенка. Мужик – он что, сегодня есть, а завтра смылся. Влюбился. Увлекся… Вер, если бы у меня была дочь, я бы крылья за спиной обрела. А так. Одна, как перст. Прихожу домой, а поговорить не с кем.

– Да о чем с ней разговаривать? Ей три года всего.

– О птичках, цветочках, сказках.

– Глупости.

– Не глупости. Только имея ребенка, ты понимаешь, какая она – жизнь. И знай, я тебе завидую.

– Нечему тут завидовать. У меня из-за Лидки руки связаны.

– Рот бы тебе завязать. – покосившись на Веру, Катя допила вино в бокале.

Четыре года спустя.

Вера делала прическу Лидочке. Обе торопились на школьную линейку. Лида капризничала, потому что мама туго заплетала косички и тянула кожу на голове. Было больно, но мама настаивала на красивой прическе.

– Не дергайся. Убери руки. Еще раз наклонишь голову, я тебя отлуплю. Все дети, как дети, а ты – цаца малолетняя, совсем обнаглела. Мало я тебя лупила, значит, приложу все усилия, чтобы слушалась. Надоели мне твои сопли. Достала ты меня. И зачем только я тебя родила?

Лида надула губки и сопела. Сопела так, как будто сейчас раздуется до больших размеров, как воздушный шар, и лопнет, чтобы не слышать грубую мать. Собрав ребенка, Вера взяла сумочку.

– Быстро выходи. Опоздаем. Ой, про цветы забыли! Ай, черт с ними. Не обеднеют без букета. Я им не миллионер, чтобы какой-то там учительнице цветы покупать. Пусть ей ее муж покупает. Давай быстрей! Шевелись!

Стало неловко. Прекрасно известно, что все дети принесут букеты своим учителям, но Вера была гордой, неприступной. С какого перепуга она должна тратить деньги на какую-то постороннюю бабу? Обойдется!