– Я бы хотел, чтобы вы рассказали мне о том, что произошло с вами на автостоянке в торговом центре «Баррингдин» сегодня вечером, – начал Вексфорд. Он заставил себя отвести взгляд от газеты, с которой на него смотрело лицо его дочери из промежутка между двумя черными уличными ботинками на шнурках. – Расскажите, что там случилось, начиная с того момента, когда вы вошли на автостоянку.

Дороти заговорила медленно и монотонно, как и ее сын, но в ее голосе звучали также и металлические нотки, почти так, как если бы ее гортань и небо были сделаны из какого-то неорганического, твердого материала:

– Нечего рассказывать. Я вышла с покупками, чтобы забрать машину. Увидела, что на полу что-то лежит, и подошла посмотреть, и это было… полагаю, вы знаете, что это было.

– Вы не прикасались к телу?

– Я немного сдвинула тряпку, которой оно было накрыто.

Клиффорд смотрел на мать неподвижными и ничего не выражающими глазами. Он казался не столько расслабленным, сколько обмякшим от отчаяния, – его руки свисали между раздвинутыми ногами.

– В котором часу это было, миссис Сандерс? – Старший инспектор отметил, что свидетельница носит на руке электронные часики.

– Ровно в двенадцать минут седьмого, – ответила женщина. Чтобы объяснить, почему покидала торговый центр так поздно, она рассказала о неожиданных разногласиях с торговцем рыбой, и говорила при этом все тем же размеренным и ровным голосом – даже слишком размеренным. Вексфорд, который все время гадал, что напоминает ему такой тон, теперь вспомнил электронные голоса, издаваемые механическими устройствами.

– Я пришла туда в двенадцать минут седьмого, а если вы хотите знать, почему я так уверена во времени, я вам отвечу, что всегда в нем уверена, – заявила Дороти.

Вексфорд кивнул. Электронные часы сконструированы для таких людей, как она, которые до появления на месте должны примерно предположить, что они будут делать между десятью минутами седьмого и четвертью седьмого. И все же большинство таких людей были беспокойными, быстро передвигающимися, вечно спешащими и напряженными. По-видимому, эта женщина относилась к той редкой разновидности людей, которые постоянно отслеживают время, но не стремятся бежать с ним наперегонки.

Она вдруг тихо спросила у сына:

– Ты запер гараж?

Тот кивнул.

– Я всегда его запираю.

– Никто никогда ничего не делает всегда. Любой может забыть.

– Я не забыл. – Парень встал. – Я пойду в другую комнату смотреть телевизор.

Вексфорд понял, что хозяйка этого дома – из числа людей-указателей, выполняющих функции столбов на развилке дорог. Теперь ее палец указывал в сторону камина.

– Не забудь свои ботинки.

Клиффорд Сандерс ушел с ботинками в руке, и старший инспектор спросил у Дороти:

– Что вы делали в промежутке между двенадцатью минутами седьмого и без четверти семь, когда вам удалось привлечь внимание мистера Гривза на Куин-стрит? – Он очень точно записал время телефонного звонка Гривза в полицейский участок Кингсмаркхэма: без четырнадцати минут семь. – Прошло полчаса от того момента, когда вы обнаружили тело, до того, когда вы подошли к воротам и… закричали.

Дама ничуть не смутилась.

– Это был шок. Мне надо было справиться с шоком, а потом, когда я пришла туда, я не могла докричаться, меня никто не слышал.

Ее собеседник вспомнил отчет Арчболда – то есть, скорее, пересказ тех событий. Она кричала и бушевала за теми воротами, трясла их так, что «чуть не сломала», потому что телефонная будка стояла по другую сторону. Теперь же эта женщина смотрела на него холодно и спокойно. Можно было подумать, что никакие чувства никогда не нарушали ее равновесия и не меняли тон этого механического голоса.