Но сейчас я не должен был обращать на это внимания. Я должен был говорить дальше. Хорошо, что вокруг шумели кусты и наш разговор уже с двадцати шагов никто бы не услышал…

– Не обсуждая того, что ты тут наговорила… – я жестом сумел остановить новый взрыв её возмущения. – Просто подумай вот о чём… Если очень далёкие от нашего круга, от дел твоего отца люди в таких подробностях знают про всё плохое в его жизни… И очень вовремя рассказывают об этом тебе… Так может, твой отец – пока он здесь, на своём месте – может, он им просто мешает? Последний здесь инженер, который знает, что можно открутить от брошенного катера, чтобы починить ещё летающий.

– А вам того и надо! – снова закричала Битти. – А он… Здесь… А мог бы…

Ах, вот оно даже как…

– Милая, ты слышала про Послание? Мы все, как ты говоришь, – здесь. Вся колония скопом. За исключением инопланетных господ, пожалуй…

– Да что вы про них знаете! – Битти оттолкнула свой мокик и топнула ногой. – Как вам не стыдно!

Мокик завалился в высокую траву, жалобно звякнув зеркалами и выставив оттуда вывернутое переднее колесо. Похоже, Битти сама не сразу поняла, что сделала… Я с интересом посмотрел на неё. Но даже в таком запале она почувствовала: мне есть, что добавить к сказанному…

– Ну, что ещё! – вытерев слёзы рукавом ветровки, девушка в отчаянии взмахнула руками…

– Почему только сейчас сказали? Почему именно это сказали? – задал я пару наводящих вопросов для размышления. – Это же надёргано за все годы твоей учёбы, пока ты дома не была…

Секунду Битти постояла, открыв рот, но потом снова переключилась на прежнюю волну.

– Анкету мою проверяли в местном отделении… – сердито пояснила она, уже раздумывая, как поднять мокик.

– Я могу помочь! – миролюбиво улыбнулся я.

Но едва я приподнялся, чтобы выбраться из джипа, Битти встрепенулась.

– Нет! – она выставила руку.

– Ты что, меня боишься? – удивился я, снова откинувшись на сидение.

Ну конечно, агенты адвослужбы, все до единого, непрерывно ведут двойную игру и непременно должны быть подкуплены контрабандистами – её просто обязаны были предупредить. Неофициально, на дружеской ноте…

– Нет! Не знаю! – Битти замешкалась на секунду, но быстро нашлась:

– У меня нет сейчас сил в этом разбираться! Просто не подходите ко мне!

– Хорошо, Битти, – вздохнув, сказал я, наблюдая, как она, пыхтя, возится в траве, пытаясь поднять мокик, не такой уж лёгкий для девушки. – Можно дать тебе один совет?

– Нет! – сразу отреагировала она, замерев на мгновение, но потом передумала. – Хотя – давайте. Я послушаю…

– Как бы ты ни относилась ко мне, что бы тебе ни говорили люди из Парламентской Миссии, что бы ты ни думала о них, что бы ты ни решила сделать, – никогда, ни при каких обстоятельствах не рассказывай им про своих отца с матерью. – я волновался, понимая, что у меня был только один шанс, дальше она просто перестанет слушать. – Можешь говорить, что ты гордишься ими… Можешь признаться, что стыдишься их… Но никогда не раскрывай никаких фактов! Любых – важных или нет. Никаких! Этим ты можешь им очень сильно навредить… И ещё помни, что твой отец всегда был там, где хотел быть, и никто его к этому не принуждал…

– Вы закончили? Это и был совет? – Битти снова держала свой мокик и яростно вытирала слёзы с раскрасневшихся щёк.

– Да, – повернувшись на сидении в её сторону, я примирительно развёл руками.

– Ещё раз говорю – я могу заехать позже, – напомнил я о своём предложении.

Битти колебалась пару секунд. Решение её было неожиданным…

– Нет уж! – решительно заявила она. – Это я приеду позже! Через два часа! Вам хватит двух часов, я надеюсь?