– Ага. Тогда давай за нами. В отделе разберемся.

Косматенко ускорил шаг, продолжая держать Виталика за предплечье.

Кабинет начальника уголовного розыска выглядел более чем скромно. Справа у стены обшарпанный диван, напротив него большой письменный стол с допотопной лампой и массивным письменным прибором. Позади стола стеллаж с какими-то пыльными журналами и папками, в углу коричневый сейф, а на нем небольшой круглый аквариум. После вечерней свежести улицы Юра с трудом вдыхал спертый воздух милицейского кабинета. Видимо, и капитан ощутил то же, потому что, усадив друзей на скрипучий диван, он распахнул зарешеченное окно настежь и только после уселся за стол. Посмотрел критическим взглядом на обоих парней, как бы оценивая их состояние, встал, налил из графина воды и протянул Виталику. Тот трясущимися пальцами обхватил стакан с белесыми разводами и осушил его одним махом.

– Ну, кто первый расскажет, что случилось? – спросил Косматенко, вернувшись на свое место.

Виталик зачем-то встал, будто в школе.

– Как зовут? – поинтересовался капитан.

– Виталий, Лядов, – слегка дрожащим хриплым голосом ответил тот и сбивчиво начал: – Мы, это… Сидели спокойно…

– Бухали? – уточнил следователь.

– Да так, по стакашу, – виновато качнул головой Виталик. – И тут эти двое подвалили, наехали. Рома их послал, ну а один – сразу ножом! Я сначала не понял, думал, просто рукой под дых дал. Потом смотрю – нож у него в крови, и Ритка орет как сумасшедшая. Я подорвался, а эти – ходу!.. Рома на меня завалился и хрипит. Потом Юрка прибежал, потом вы… Ну и всё…

Капитан задумчиво потер рукой подбородок, скрипя отросшей к вечеру щетиной, потом внимательно глянул на Юрку и, обращаясь почему-то к нему, произнес:

– Как-то странно: наехали, послал, и сразу ножом… Я так понимаю, тебя в это время не было?

– Не было, – буркнул Юра, – я за билетами пошел, на крик прибежал.

– Видел кого-нибудь?

– Нет, но я знаю, кто Рому порезал. Мы утром на пляже с этими уродами сцепились, ну и выписали им.

– Выписали? Давай поподробней.

– Ну, мы утром на речке были. Эти два расписных урода к Рите пристали, купальник ей порвали, Ромке двинули, ну я и встрял. Попинали мы их слегка.

– Слегка? – капитан недоверчиво усмехнулся. – Ты, Самохин, насколько я помню, у Виктора Иваныча в чемпионах ходишь.

– А это здесь при чем? – возмутился Юра. – Говорю же, слегка. Даже без крови, просто поучили немного.

– Ладно, разберемся. Лучше скажи: ты этих уродов знаешь?

– Нет, – помотал Юрка головой. – Первый раз видел.

– А ты? – обратился Косматенко к Виталику, который уже перестал трястись и сидел, откинувшись на спинку дивана.

– Не, я тоже не видел.

– Понятно, – Косматенко придвинул к себе чистый лист бумаги и черкнул несколько слов. – Сейчас придет мой сотрудник и подробно все запишет. А вы пока вспоминайте, как эти парни выглядели, о чем говорили, в общем, все мелочи. Так их легче будет найти.

– Я думаю, это «химики» со стройки, – неожиданно выдал с дивана Виталик.

– «Химики»? – переспросил капитан.

– Ну да, которые на строительстве ниточной фабрики работают.

Косматенко почесал в затылке. Он, конечно, понял, кого имеет в виду Лядов. «Химией» народ называет принудительные работы. Официально, согласно Уголовному Кодексу РСФСР, исправительные работы без лишения свободы. После этапирования заключенного в спецкомендатуру его селят в специальное общежитие, и работать он должен на определенном предприятии. Обычно «химики» – это осужденные за незначительные преступления.

– С чего взял, что «химики»?

– Так говорю же, расписные, в татуировках. Точно – уголовники!