«Прав Бек, некоторые люди не в состоянии донести до собеседника даже элементарные мысли, – подумалось Олегу, и он снова уставился в окно, довольный собой. – Все-таки хорошо, что удалось перетереть с батей. Теперь и слинять можно. Особенно если Бек девку спрячет. Да и когда такой человек, как генерал, будет обязан по жизни, тоже неплохо. Бек никогда не забывает тех, кто помог ему в трудную минуту. Как хорошо все складывается, – вздохнул про себя Яшма и невидящим взором уставился на яркую вывеску «Огонек», переливающуюся всеми цветами радуги. Там, ясное дело, шел какой-то гульбарий, и о спокойном ужине приходилось только мечтать. – Если еще впустят, конечно», – хмыкнул про себя Олег, а вслух поинтересовался отрывисто:

– Зачем мы сюда притащились? В вашем славном городе больше кабаков нет?

Тема усмехнулся многозначительно и, кивнув куда-то на стоянку, заметил радостно:

– Сейчас фейерверк посмотрим, шефу отзвонимся и отмечать поедем.

Яшма прошелся взглядом по парковке и неожиданно наткнулся на сарай Павлова, увиденный сегодня в аэропорту.

«Твою мать», – выругался он, выскакивая из машины, и бросил на ходу водителю:

– Что вы удумали?

– Блинчик к тачке прицепили, -хохотнул Тема. -Эта дура сама в инстаграм написала, где будет сегодня вечером. Даже следить не надо! Вот лохушка!

– Идиотка, – в сердцах бросил Яшма, с трудом представляя, чтобы Бек выбрал в подруги непроходимую дуру.

«Хотя… – Камнев скривился про себя. – Волевому мужику с придурашкой спокойнее. Что на место поставить, что на четыре кости, – мысленно усмехнулся он. – Да и Бек особой разборчивостью не отличается. Трахает все, что под руку подвернется. Может, и жертва из этой же серии?»

Он остановился как вкопанный у маленькой металлической изгороди, отделяющей парковку от тротуара, и напряженно всмотрелся в стеклянные двери, то и дело отъезжающие в разные стороны. Люди выходили небольшими группками и, не желая расставаться, останавливались неподалеку. Кто-то обменивался телефонами, а кто-то, размахивая руками, рассказывал что-то смешное. Но ни Александры Калининой, ни Крепса рядом с ними не наблюдалось. Когда же двери разъехались в следующий раз, Яшма увидел до боли знакомые лица. Красную морду Мишки Павлова и сосредоточенную физиономию Бека. А между ними величественно шествовала в дубленке цвета вырви-глаз та самая дурная блогерша. Компания вывалилась из кафе, и Яшма заметил генеральскую руку, по-хозяйски лежавшую на талии жертвы. Девица нетерпеливо что-то сказала, и Бек, суровый и непреклонный, кивнул, будто дрессированный пуделек. Да еще в глаза посмотрел.

«Видимо, девица решила, что пора уезжать, – хмыкнул про себя Яшма, наблюдая, как Кирсанов, достав из кармана ключи, направляется к машине. – Твою мать! – выругался Камнев. – Твою мать! Сейчас и батя ни за что на воздух взлетит! – И если уж к глупой девке Олег не испытывал никаких добрых чувств. Вообще ничего личного, то за своего командира был готов сложить свою дурную башку. Сколько раз представлял, как закрывает Бека от пуль, сколько раз благодарил за данный мимоходом совет. Всегда в точку. Всегда по существу. – Девок, твою мать, много, – мысленно ощерился Яшма, – а вот Бек один! На все времена, твою мать!»

Можно было сдержаться, отступить в тень. Но увидев, что Кирсанов с девкой, попрощавшись с Павловым, уже подходят к машине, ринулся наперерез.

– Бек, там хлопушка! – успел проорать на виду у изумленной публики. – Не заводи мотор!

Следом грянул выстрел. Яшма, почувствовав, как дикая боль раздирает внутренности, упал на землю. Он не видел, как от своего Крузака, с пистолетом наперевес, к стрелявшим несется Павлов, не услышал, как просвистели другие пули. А просто, упав на асфальт, еще не просохший от очередного дождя, успел лишь подумать о том, что жизнь кончилась. Успел понять сквозь застилающую пелену боли, что жизнь эта еще и не начиналась вовсе. Но уже не услышал, как разъяренным тигром к нему метнулся Бек, приложил пальцы на горло и почти сразу же крикнул: