– Кто ты есть? Девица-красавица!

Девица не ответила. Поднялась из-за стола и, бросив на ходу: «Поехали!», быстрым шагом направилась к выходу.

Мы с Максом переглянулись: как это понимать? Искра разума вспыхнула и тут же погасла: мы вскочили, как озабоченные кобели, и ринулись за ней.

За дверями нас ждал чудесный мир. Дождик закончился, выглянуло солнышко, и в сине-серых лужах отражались пухлые облака.

Нам не было тридцати. Мы были не женаты. Впереди ждала целая жизнь! И ещё один денёк в обществе красивой и дерзкой девчонки.

Погрузившись в старенький Sedan, мы направились в посёлок, где проживала Марго. Её родители были в отъезде, и в нашем распоряжении оказался огромный двухэтажный дом.

Это было уютное жилище с дорогой итальянской мебелью, картинами известных художников и современной бытовой техникой.

Взглянув на себя в зеркало, я убедился: серо-голубой взгляд, вихрастый пшеничный чуб и мускулистый торс – это достаточное условие, чтобы зацепить внимание такой выдающейся красотки, какой являлась Марго. Оставшись собой доволен, я направился на кухню, где она неумело и довольно долго лепила весьма примитивные бутерброды.

– Тебе повезло, что ты живёшь у леса! – произнёс я первое, что пришло в голову. – Можно сходить по грибы. Можно собрать ягоды.

Марго оторвалась от бутербродов.

– Как это?

– А вот так! – я лихо продекламировал: – По грибы да ягоды, да в кусты и с бабою!

Марго покачала головой.

– Фразеологизм? Нет такого фразеологизма.

– Правильно. Нет! Это я сам придумал.

– Сам? – удивилась Марго.

– Ей Богу! Сам!

– Похвально, если сам.

Взгляд девушки потеплел, она брызнула синими искрами и очаровательно улыбнулась.

Мне сделалось неловко. Я про себя выругался: пошляк! Филистер!

Марго ничего не заметила. Нырнула в холодильник и подставила мне хорошенький кругленький задик. Я хотел его погладить, но она распрямилась.

– Хочешь обрезки колбаски?

Я добродушно улыбнулся:

– Ты хотела сказать: «нарезку», а сказала «обрезки».

Тёплая ирония смешалась с тихой радостью и мелкими щекотливыми пузырьками расплылась в моей груди: милая, смешная девочка!

Марго смутилась.

– Да-да. Конечно. Ты прав. Нарезку колбаски. Извини. Я ошиблась.

Марго расстроилась В сердцах откусила колбасы и сосредоточенно прожевала. Потом изменилась в лице и засияла тёплой солнечной улыбкой.

– Обожаю колбасу! Брауншвейгскую! Сырокопчёную!

– Пренебрегаешь здоровым питанием?

– Пренебрегаю! – покорно согласилась она. – Пища приносит мне удовольствие. Разве не для удовольствия человек живёт? Или для него важнее мир, труд и продолжение рода?

Тут я сильно удивился и даже растерялся. И даже рассыпался на молекулы! Достойно ответить не смог. А ведь должен был! Попирались святые истины, усвоенные ещё со школы: мир, труд, продолжение рода – важнейшие факторы существования человечества. Разве не так? Разве СУЩЕСТВОВАНИЕ неважно? Или пришло время это пересмотреть?

Х-мм. Любопытная девочка эта Марго.

Мы переместились в гостиную и затопили камин. Расположились в креслах и, наблюдая за пламенем, наслаждались прозрачной безмятежностью. Разговор протекал лениво, обволакивал теплом и покоем, пока не окреп и не заострился, и не превратился в политическую дискуссию.

Марго высказываюсь кратко, ёмко и убедительно. Кто она такая? Её просвещённость никак не вязалась с обликом розовато-лиловой девы, каких писал Модильяни и какой я себе её представлял. Марго знала несколько языков, владела боевыми искусствами, имела феноменальную память и энциклопедические знания.

Приглушив фонтан влюблённости, я подумал: куда мне до неё! Разве я мог рассчитывать на взаимность! Искоса поглядывая, я только восхищался!