Пока Макс объяснялся с мамой по телефону – она настойчиво требовала, чтобы он немедленно возвращался домой, а он то спорил, то уговаривал ее не горячиться, Антон вдохновился видом и пытался разжечь на старых углях свой новый костерок. Линда забеспокоилась. Ее жутко нервировала сама идея разводить огонь в помещении.

– Это может быть опасно.

– Да ладно тебе, хоть погреемся, – беззаботно отозвался Антон и снарядил остальных таскать обломки столов к костру.

Маленький слабый огонек в продуваемой всеми ветрами столовой нехотя разгорался. Антон как раз обкладывал его досками, когда Макс, нахмуренный после разговора с матерью, подошел к Линде и приобнял ее за талию.

– Жаль, шашлыка не взяли, можно было бы и правда устроить пикник, – сказал он.

– Верно говоришь! – воскликнул Антон, который двигался и говорил теперь с какой-то нездоровой лихорадочностью. – Ну ничего, ничего, в следующий раз.

– Тебе уже надо домой? – тихо спросила Линда.

– Подождут, – процедил Макс. – А тебе?

– Нет, родители… – с языка чуть не сорвалось «уехали в тур по Европе», но Линда вовремя одернула себя и сказала: – Сегодня ночуют у тети.

Она ужасно боялась, что если кто-нибудь (кроме Даши, конечно) узнает, что она осталась дома одна на целых десять дней, то молва разнесется, и уже скоро кто-нибудь придумает закатить у нее дома грандиозную тусовку, во время которой малознакомые, да и хорошо знакомые тоже, люди разнесут ее квартиру, сожрут всю еду, что-нибудь украдут, а закончится все полицией, злыми соседями и разъяренной мамой. По крайней мере, в книгах и фильмах так часто случалось, и Линда давно прикинула, что лучшая профилактика подобных происшествий – молчание.

– Повезло!

Огонь запылал, разгоняя мрак по углам. Линда смотрела на отблески пламени на усталых, но довольных лицах и ощущала сильный жар от костра. Впервые за день ей было тепло.

– Блин-блин-блин!

Столб огня взмывает чуть ли не до потолка. Ира отшатывается. А нет, именно что до потолка. Трещат остатки штукатурки, и что-то там еще наверху очень зловеще так трещит.

Антон смеется и, расстегнув ширинку, пытается помочиться на пламя.

– Кретин! – вопит Даша, но ей тоже смешно, как и остальным.

– С дровишками переборщили, – замечает Кирилл, и все снова покатываются со смеху.

– Надо тушить! – кричит Макс и пытается металлическими ножками старой табуретки разворошить костер.

Огонь распадается на несколько меньших шипящих языков пламени, и один из них перекидывается на пакеты с мусором. Что-то хлопает.

– Ну нафиг, – говорит Ира, отстраняясь от искр, которые летят во все стороны. – Лучше пойдемте отсюда!

– Да, пошли! – Линда хватает ее за руку, а другой тащит Дашу за собой.

Макс все тычет в пламя своей табуреткой. Пол уже горит, точно политый бензином, тлеет потолок.

– Бежииим! – орет Даша.

Девчонки втроем, уже не оглядываясь, мчатся по коридору. Сзади тяжело дышит Кирилл. Они все вместе вываливаются на улицу и, пробежав по инерции метров тридцать, останавливаются.

– Вот черт, – говорит Макс, отряхиваясь от золы. – Как так получилось-то?

Как это получилось, никто не знает. Они стоят и смотрят на зарево пожара в окнах бывшей столовой. Ира чувствует, что дрожит. От холода или от нервного возбуждения, она не уверена. Там, у костра, было жарко, и она вспотела, а теперь уличный холод пробирается под одежду.

– Но круто было, да? – говорит Кирилл. – Как мы бежали, а?

– Как угорелые, – хихикает Ира.

Все начинают наперебой делиться впечатлениями.

– Где Антон? – внезапно спрашивает Даша.

Они оглядываются, но Антона нигде нет. Макс чертыхается.

– Антон! – орут все в один голос. – Антон!