При первых лучах солнца на горизонте показался величавый трехмачтовик, направлявшийся в сторону порта.

И комиссар решил лечь поспать.

Проснувшись, Монтальбано понял, что настроение у него хуже некуда. Встал и открыл окно. Что и требовалось доказать: небо полностью заволокло мрачными серыми тучами.

На пороге его окликнул Катарелла.

– Простите, синьор комиссар, там вас один господин дожидает.

– Что ему нужно?

– Желает заявить о вооруженном нападении.

– А что, Ауджелло нету?

– Звонил, сказал, что припозднится.

– А Фацио?

– Фацио отъехал в предместье Казуцца.

– Еще один гроб нашли?

Катарелла недоуменно взглянул на Монтальбано.

– Никак нет, синьор комиссар, там двое охотников переругались, вот один из двоих, не знаю, который, первый или второй, в другого и пальни, а тот, другой, не знаю, второй или первый, ему ногу-то и задело.

– Ладно. Как, ты сказал, его зовут, этого господина?

– Я толком не запомнил, синьор комиссар. То ли Ди Мария, то ли Ди Магдалина, вроде как.

– Меня зовут Ди Марта, Сальваторе Ди Марта, – вмешался хорошо одетый пятидесятилетний господин, абсолютно лысый и идеально выбритый.

Марфа, Мария и Магдалина, набожные женщины с Голгофы. Катарелла, как всегда, ошибся, но на этот раз промазал совсем немного.

– Проходите, синьор Ди Марта, слушаю вас.

– Я хочу заявить о вооруженном нападении.

– Расскажите, когда и как это случилось.

– Вчера вечером моя жена Лоредана возвращалась домой немного за полночь…

– Простите, что перебиваю. Нападению подверглись вы или ваша жена?

– Моя жена.

– Что же она сама не пришла с заявлением?

– Видите ли, комиссар, Лоредана очень молода, ей нет еще двадцати одного года… Она сильно перепугалась, кажется, у нее даже поднялась температура…

– Я понял, продолжайте.

– Она ездила навестить свою лучшую подругу – той нездоровилось – и засиделась у нее, не хотела оставлять одну…

– Разумеется.

– В общем, Лоредана ехала по переулку Криспи – там очень плохое освещение – и вдруг видит: на дороге лежит человек. Она притормозила и вышла из машины, чтобы ему помочь, а тот вскочил, в руке держит что-то – ей показалось, пистолет, – заставил ее забраться в машину и уселся рядом. А потом…

– Минутку. Как заставил? Целился в нее из пистолета?

– Да, еще и за руку схватил. Крепко – даже синяк остался. Вообще он был очень груб с Лореданой, у нее и на плечах синяки остались после того, как тот тип затолкал ее в машину.

– Он что-то сказал?

– Нападавший? Ничего.

– А лицо у него было закрыто?

– Да, нос и рот были завязаны платком. У Лореданы в машине лежала сумочка. Он взял ее, забрал деньги, потом достал из замка зажигания ключи и выкинул на улицу, подальше от машины. Потом…

Он явно был расстроен.

– Потом?

– Потом он ее поцеловал. Вернее, даже не поцеловал, а укусил за губу. У нее до сих пор видна отметина.

– А где вы живете, синьор Ди Марта?

– В новом жилом квартале Тре-Пини.

Монтальбано знал тот район. Что-то в этой истории не сходилось.

– Простите, вы вроде сказали, что нападение произошло в переулке Криспи.

– Да, я понимаю, что вы имеете в виду. Дело в том, что я по дороге домой не смог внести дневную выручку супермаркета в ночной сейф своего банка. Поэтому передал деньги Лоредане, чтобы она положила деньги в банк, прежде чем ехать к подруге. Но она забыла об этом, а вспомнила только когда собралась уходить от подруги, поэтому ей пришлось сделать крюк и…

– И много у нее было денег в сумочке?

– Порядочно. Шестнадцать тысяч евро.

– И он взял только деньги?

– Как же только, если он ее поцеловал! Хорошо еще, что дело обошлось одним поцелуем, пусть и грубым!

– Я о другом. Ваша жена носит украшения?