– Ничего не хочешь сказать, Лейси?

– Меня будут искать.

– Вряд ли. Мы с тобой никак не связаны. Сбежавший подросток. По стране таких тысячи.

– Нас видели вместе.

– И что с того? Сам же говорил – это просто кучка праздных отдыхающих. Зачем ты сделал фото?

– Из-за этого весь сыр бор? Элеонор, отпусти.

– Дурака не валяй! – она ударила меня по больной щеке. Ерунда, если честно. После пинков её мордоворотов.

– Босс, давайте я? – к нам подошёл амбал, которого я так удачно успел ударить.

– А, Крис, хочешь отомстить за свой попорченный фейс?

Раздались смешки, амбал скривился:

– Ловкий ублюдок, мадам. И держится слишком хорошо для простого мальчишки.

Она несколько секунд смотрела в расквашенное лицо своего подчинённого. Наконец, усмехнувшись, встала:

– Ладно, Крис, он твой. Хочу знать, кто он и откуда.

– Босс, позвать Морено?

– Не надо, сама к нему зайду.

Элеонор вышла. Крис сел передо мной на корточки:

– Ну что, поговорим?

Если моё ощущение времени меня не обманывает, до прибытия в порт осталось часа два. Всё это время меня били. Несколько раз я терял сознание. Каждый раз жалел, что приходил в себя.

Из-за боли я уже не ощущаю себя человеком, у которого есть понятное, осязаемое тело, ограниченное человеческими контурами. Скорее, я масса из костей и мяса, как в рассказе Харлана Эллисона. Но у меня пока хотя бы есть рот, чтобы кричать. В каюту вошла Элеонор, кивнула Крису.

– Ну что, он что-нибудь сказал?

– Нет, ничего полезного.

– Правда? Так может, ты зря испортил мне мальчика? Где я сейчас возьму нового?

– Мадам, он сказал, что хотел выжать из вас побольше денег…

– Это закон жизни, Крис.

– Поэтому он и сделал фото. Думал, так получит больше, мелкий сученыш.

– Ты ему веришь?

– А какая разница?

– Действительно, – она рассмеялась. – Приведи его в чувства.

Всё это время я был в сознании, но не открывал глаза. Крис подошёл и ударил меня по злополучной щеке. Пришлось “очнуться”. Элеонор подошла ко мне и присела рядом, подняв мой подбородок указательным пальцем.

– Значит, ты просто меня использовал?

– А ты меня.

– История про твою маму и её подружку – правда?

– Это важно?

– Нет. Просто интересно. Почему ты прятался?

– Что мне оставалось? Два амбала прижали меня к стенке в душевой.

– Ты сказал им, что это я приказала сделать фото.

– Я сказал им то, что они хотели услышать.

Элеонор встала и отвернулась от меня.

– Крис, даже если он говорит правду, а я думаю, это так, теперь он всё равно ни на что не годен. Избавься от него.

– Мадам, я бы не был так уверен. Для обычного щенка он слишком хорошо держится.

Элеонор подошла к Крису вплотную и заглянула ему в глаза:

– В чём в чём, а в этом ты разбираешься, да? – она похлопала своего мордоворота по груди. – Хорошо. Заставь мальчишку говорить, у нас ещё есть время. И позови Лари.

– Мадам, зачем?

– Ты знаешь, зачем. Вот, держи, – она передала ему свой телефон. У меня дыхание перехватило. Это происходит на самом деле?

– Пусть Лари всё заснимет. Для меня. Понял?

– Сделаем в лучшем виде, мадам.

– Вот и хорошо, – Элеонор жутковато улыбнулась и вышла из каюты. Нужно было что-то делать. Хотя бы сообразить, где я нахожусь?

Это каюта эконом-класса. Где-то на самых нижних палубах. И окно выходит к морю. В моём воспалённом мозгу забрезжила надежда.

Лари оказался угрюмым истуканом, с маленькими, скользкими глазками. Тот самый шкаф, вырубивший меня на лестнице. В прошлый раз мне не пришлось его хорошенько рассмотреть.

Я не знал, что человек может так кричать, что я могу так кричать. И они заклеили мой рот скотчем. Теперь я ещё ближе к упомянутому персонажу – у меня действительно даже нет рта.