На парня было больно смотреть. Весь его вид говорил о том, что он рвался с остальными моряками защищать корабль пусть даже ценой собственной жизни. Но он понимал, что профессор прав. А потому с силой ударил кулаком в стену каюты и сел на койку, обхватил себя руками и отвернулся, чтобы мы не видели его глаз. Профессор лишь покачал головой, а я прочитала в его глазах: «Эх, молодость, молодость…» Но вслух он сказал совсем другое:

— Но, как мне кажется, никакой битвы не будет.

— Как это не будет? — удивилась я.

— Видишь ли, твой отец уже не один год бороздит эти воды, и я ни разу не слышал, чтобы на него напали пираты, хотя доподлинно знаю, что их предостаточно. И напрашивается вопрос: чем вызвано подобное везение? — профессор замолчал и пристально на меня посмотрел.

— Неужели отец тоже пират? — брякнула я первое, что пришло в голову, но, немного подумав, мотнула головой, отгоняя подобную несуразицу. — Нет, не может быть…

— Это неверное предположение, — согласился профессор. — На самом деле все гораздо проще: он платит пиратам определенную пошлину, а взамен получает защиту.

У меня даже рот открылся от подобного заявления.

— Неужели у пиратов Алого моря такая мощная организация? — вырвалось у меня.

— Скорее есть несколько очень сильных группировок.  Они грабят купцов либо за плату защищают от грабежа другими группировками или так называемыми свободными разбойниками — теми, кто не входит ни в одну пиратскую коалицию. Но эти свободные долго не живут. 

Я была в шоке от этих откровений, ведь земные корсары никогда не имели столь мощной организации.  Да, была Тортуга, на которой они чувствовали себя вполне свободно, но в открытом море каждый был сам за себя. 

Теперь мне отчасти стало понятно, откуда у Кирима, нашего старого слуги, были связи с контрабандистами, которые помогли переправить из занятого фаргоцианами города моего невольного пациента Саргайла, капитана эльмирантийской армии, которого мы прятали у себя в доме. 

— Тимуран-аха, а как эти самые пираты узнают, что мы под защитой других пиратов? — задала я вопрос, который сейчас волновал меня больше всего.

— Есть специальная система знаков: комбинация флагов, паролей и меток, которые предъявляются при подобной встрече.

— То есть мы до последнего не будем знать, атакуют нас или нет? Все-таки, чтобы предъявить все эти метки и пароли, нужно сойтись с кораблем пиратов вплотную, но ведь они могут просто наплевать на предупреждения своих… товарищей из другой группировки.

Профессор недовольно поморщился:

— От бандитов можно ожидать всего, но это не повод впадать в панику. Наверняка такой опытный капитан рассматривает такую возможность и готов к любым неожиданностям.

Ромич уже давно усмирил свою обиду и с интересом слушал нашу беседу.

— Можно я хоть одним глазком посмотрю, что происходит на палубе? — взмолился он наконец.

Профессор сделал задумчивое лицо, а потом как бы нехотя согласился:

— Ну разве только одним глазком… Но, если пираты будут проявлять хоть какие-то враждебные намерения, мы все тут же вернемся в каюту и забаррикадируемся!

— Да! Да! — согласились мы хором и дружненько подошли к двери.

Приоткрыв ее, выглянули наружу. Смотрелось это все, скорее всего, комично: внизу выглядывала моя голова, выше профессора, а над ней — Ромича. Но всем нам было очень тревожно. Не обнаружив угрозы, мы бочком прокрались на палубу. К счастью, нас никто не заметил, и мы благополучно укрылись за бочками. В этой ситуации больше всего меня удивил профессор — он двигался наравне с нами и даже кряхтеть по свой извечной привычке перестал! Нет, все-таки он ученый до мозга костей: забывает обо всем, когда задето его любопытство, не зависимо от того к какой области оно прилагается.