Диана бросилась к шкафу и достала с верхней полки, из самого угла, маленький круг для плавания и детский надувной жилетик. Дашка училась в нем плавать на море в прошлом году и несколько раз купалась здесь. Как хорошо, что она вспомнила об этом. Они доплывут, буксируя девочку и пакет с одеждой. Потом Диана вернется обратно, оденется и, выждав время, угонит собственную машину с как можно большим шумом. Отличная мысль – порезать им шины! Может быть, она улизнет, если удача будет на ее стороне. Но только если удача будет на ее стороне.

И Костя, и Диана понимали, что быть молодыми, здоровыми и бедными лучше, чем старыми, больными и богатыми. Но понимание этой сложной жизненной сентенции не закрывало дыры в семейном бюджете. Если бы не Костина специфическая работа, им было бы совсем тяжело.

Диана дипломировалась с небольшим животиком, который тщательно скрывала. Она плохо переносила первые месяцы беременности и, по общему мнению, за короткий срок показала все дурное, что есть в характере, на пять лет вперед.

Ее постоянно тошнило, кружилась голова, донимали запахи. Каждое утро она с ужасом искала на теле пигментные пятна и осматривала зубы. Костя относился к ней прекрасно – она принимала это разумом, но все равно настрадался он от ее вспышек в полной мере.

Она стала ревнива, хотя ее положение не мешало им заниматься любовью с небольшими предосторожностями, и все время терзала себя мыслями о том, что он может изменить ей теперь, когда она стала некрасивой и толстой.

– Ди! Ты говоришь глупости! Где, в каком месте ты толстая?! По тебе ничего не видно!

– Не видно! – она надувала губы как капризный ребенок. – Я сегодня смотрела в зеркало – у меня огромный живот.

– Ди, ты полчаса как беременна. Живот будет виден на четвертом месяце и то чуть-чуть…

– Просто ты не хочешь видеть! Ты вообще меня не замечаешь!

– Диана! Я тебя прошу, будь умницей. Я от тебя не отхожу. Ну хочешь, идем, пройдемся… Прекрасная погода, тепло…

– Ну и иди, если хочешь. Так и норовишь убежать.

– Диана, я же зову тебя прогуляться. Я сам не хочу…

– Видишь, ты не хочешь со мной гулять. Меня тошнит, я скоро буду уродиной…

На ее глазах выступали слезы. К Костиной чести, он ни разу не позволил себе сорваться, хотя Диана могла вывести и святого.

– Терпите, Костя, – говорила теща, когда они заходили в гости. – Я вижу, что вам сейчас нелегко, но это у нас наследственное. Я была еще хуже, падала в обмороки, третировала мужа, рыдала и так, простите, ела, чтобы не сказать, жрала, что мне не успевали шить платья. При этом меня еще и тошнило, так что был полный букет. До самого последнего дня, заметьте. Желаю вам лучшего, дети. Говорят, самые тяжелые – первые три месяца.

Теща словно в воду смотрела. На четвертый месяц Диана стала спокойной, перестала жаловаться на тошноту, похорошела, и в семье стало спокойно.

Косте нравился ее маленький выпуклый животик, и он часто, когда она спала, легонько трогал его, словно стараясь проникнуть сквозь тонкую розовую кожу и увидеть того, кто там рос.

Они решили не проходить обследование на УЗИ – кто родится, тот родится, но оба были уверены, что будет мальчик. На седьмом месяце, когда Диана уже с гордостью носила перед собой острый, словно пристегнутый живот, они уже знали наверняка, что родится сын.

Хотя до родов было еще далеко, в семье царила атмосфера ожидания. Неизвестный малыш, сидящий в Диане, был непоседой и крутился, особенно вечером и ночью, как юла, награждая будущую маму пинками. Иногда он пинал и Костю (у них с Дианой вошло в привычку спать, тесно обнимая друг друга), и неродившийся пока еще член семьи бил твердой пяткой в папину спину.