Все прирожденные Олы были знамениты своими подбородками. Они у королевской четы выступали вперед, оставляя рот далеко позади, что придавало потомкам Великого Ола вид гордый и непоколебимый. Вот и у его сегодняшней гостьи подбородок будто вытянули вперед, а на правой его стороне сидела аккуратная родинка. Август запомнил ее тогда, в День Ола.

– О чем вы хотите со мной поговорить? – спросил Август.

О чем принцесса Граффеории хотела поговорить с ним, безработным путешественником? С шутом и бездельником, добавила бы его соседка Мира.

– Мы здесь будем говорить? В прихожей? – выдала гостья, скептически оглядывая голую покачивающуюся лапочку. – Давайте пройдем в приемный зал, или что у вас там. Мне представляется, что в нем нам будет комфортнее.

Упомянутый приемный зал находился у Августа в полупустой комнате, где он проснулся на мятом матрасе пятью минутами ранее. Левитант провел туда свою гостью, держась на почтенном от нее расстоянии, а потом озадаченно огляделся.

Безусловно, ему следовало предложить коронованной особе куда-нибудь присесть, только вот помимо матраса в его квартире присесть было некуда – ни дивана, ни какой-нибудь захудалой табуретки. Два своих стула он отнес в кофейню «Вилья Марципана» на прошлой неделе, ему они были без надобности. Сам же Август всегда сидел на подоконнике, либо обустраивался прямо на полу.

Так и не решив проблему, Август простодушно развел руками.

– Вы недавно сюда заехали? – поинтересовалась девушка, рассматривая неприглядную комнату. – Почему у вас нет мебели?

– Скоро пять лет стукнет, как я живу здесь, – осведомил ее Август, отметив про себя, что эта дама только и делает, что задает ему вопросы, когда как задавать их следовало не ей, а ему. – По какому вопросу вы пришли? Вы ведь дочь короля, так?

Гостья вздернула нос и посмотрела Августу прямо в глаза.

– От вас скрывать свою личность я не собиралась. Да, я – Ограта из династии Олов. – Она прошла вглубь комнаты и окинула брезгливым взглядом лежащий у ног матрас. – Как вы можете здесь жить? А за той дверью находится кухня?

– Она самая, – ответил Август, начиная раздражаться, и повторил: – Чем я обязан вашему вниманию? Какой у вас ко мне вопрос?

Легким шагом гимнастки принцесса подошла к окну. Оттуда виднелся зеленый двор, где цвела старая, как этот дом, черемуха. Певчие птицы уже начинали свою трель, уместившись на раскидистых ветках.

– Пообещайте мне, господин Ческоль, что просьба, которую я озвучу сейчас, не дойдет до чужих ушей.

Она отвернулась от окна и властно посмотрела на Августа. Левитант привык, что в его обществе девушки обычно приходили в смущение, уводили глаза, застенчиво хихикали, но принцесса Ограта, как Ирвелин Баулин когда-то, и не думала смущаться. Напротив, она смотрела на него как государь смотрит на своего слугу.

– Обещайте, – приказала она, не дождавшись своевременного ответа.

Август, ощутив себя дорожной пылью на ее сюртуке, бестолково кивнул.

– Есть один графф, – начала гостья без предисловий. – Его держат в заточении, в тюрьме. И этого граффа обвиняют в убийстве. – На этот моменте Август сглотнул. Дело обретало неожиданный поворот. – Но графф этот не виновен, он никого не убивал, однако сейчас я не могу этого доказать.

Ограта смотрела на Августа не отрываясь. Говорила она приглушенно, но настолько повелительно, что левитант был готов поверить, что он сам совершил вышеупомянутое убийство, хотя и понятия не имел, о чем идет речь.

– Я намерена освободить его. И сделать это нужно до тотального сканирования, которое назначено на ближайшее воскресенье. Мне нужна ваша помощь, господин Ческоль.