Из оружия имеется абсолютно нубский ножик, которым только бутеры нарезать, и деревянная дубина. Похожие я видел в руках кровососущих юнитов Картера. Дамаг у них мизерный, бонусов никаких они не дают, и в сравнение с моим силовым кастетом не идут. Но нож я все-таки беру.

С первыми лучами большого солнца мы с мобами собираемся выдвигаться на охоту.

Из дома я выхожу первым и на автомате закрываю проем, не подумав, что за мной идут мои динозавры, так что выйти, проскользнув в срастающийся проем, успевает только один «велик».

В десятке метров от купола на земле вольготно расположился Картер, окруженный своими кошмарными кровососами. Их все так же четверо, но они не агрессивны, лишь настороженно зыркают в сторону моего пета. Странно, почему не было тревоги о проникновении на мой гексагон?

Картер, завидев меня, встает, почесывая оголившееся пузо, демонстративно зевает и миролюбиво говорит по-английски:

— Эй, Фил! Нам есть что обсудить, может, поговорим?

7. Глава 6. Звезда песочницы

Слишком много людей, слишком мало пространства и ресурсов. Подробности никому не интересны, причины, как всегда, чисто человеческие.

«Fallout 2»

Почему не сработала сигнализация? Разве я не должен был узнать о проникновении на мой гексагон другого испытуемого? Или Картер проник прежде, чем я его захватил? Тогда как он пережил эту ночь? Что-то сомневаюсь, что он мог успешно отбиться от элитных монстров в одиночку.

Как бы там ни было, но поговорить стоит. Тем более что атаковать его с моим вторым уровнем — это не только отвага, но и слабоумие. С этой тактикой я уже напал на Крекеня и едва копыта не откинул. А ведь Картер уже успел взять шестой уровень, похоже, вкидывая все заработанные ресы в собственные левел апы. И если здесь есть хоть немного от механики компьютерных игр моего мира, четыре уровня разницы будут непреодолимы. Мне с ним не справиться. Вся надежда на засадный полк моих зубастиков — авось, зерганем[1].

— Картер, — киваю ему.

— Он самый, дружище Фил, он самый, — ухмыляется он. — Наша первая встреча как-то сразу не задалась, только зря потрепали друг друга. Но после нее случилось… — он задумывается и продолжает уклончиво, — всякое.

— Всякое? Как ты проник ко мне? Я должен был узнать!

— Слушай, так ты русский? — не отвечая на мой вопрос, он переводит тему. — Почему я тебя понимаю? Ты же говоришь по-русски?

— То есть из всего, что мы здесь увидели, тебя больше всего смущает то, что мы понимаем друг друга?

— Ха-ха, точно! — смеется Картер, хлопнув себя по бедру. — А ведь ты чертовски прав, малыш Фил! Когда я очутился здесь и увидел одну из этих тварей, что кишмя кишат повсюду, меня чуть инфаркт не хватил! А солнца? Твою мать, Фил, ты видел? Здесь два долбанных солнца!

— И небо какое-то фиолетовое. Это точно не Земля. Я, честно говоря, после Предыспытания ко всему был готов. Кислотный студень там был вообще кошмарный.

— Студень? — непонимающе морщит лоб Картер. — А! У меня был чертов лабиринт с хищными подсолнухами. Это я их сам так назвал, там было как-то иначе. Один мне чуть руку не перегрыз! Но я ему ответил тем же — перегрыз стебель! Тот хоть и был толстый, но порвать его на куски оказалось не сложнее, чем кукурузный початок. Соком чуть не отравился, но у меня высокий резист[2] к ядам.

Его многословие и откровенность я могу объяснить только тем, что он не считает меня за противника, а больше поделиться впечатлениями не с кем. Но мне нравится: мы, как два старых друга, взахлеб обмениваемся впечатлениями.

— Надо же, хищные подсолнухи! А порталов у тебя сколько было? Я про те, что в конце — у меня были красный и синий, и я все еще ломаю голову, что случилось бы, прыгни я в другой?