Среди писателей в осмыслении сношений человека с дьяволом пальму первенства следует отдать Федору Михайловичу Достоевскому. В своем последнем романе «Братья Карамазовы» он называет его духом зла и разрушения, страшным и мудрым. Однако наличие существа, враждебного человеку, он ощущал и раньше. В его юношеских воспоминаниях читаем:

Подойдя к Неве, я остановился на минутку и бросил пронзительный взгляд вдоль реки, в дымно-мутную даль… И вдруг стал я разглядывать и увидел какие-то странные лица. Все это были странные, чудные фигуры… Кто-то гримасничал предо мною, спрятавшись за всю эту фантастическую толпу, и передергивал какие-то нитки, пружинки, и куколки эти двигались, а он хохотал, и все хохотал.

В более позднем своем романе Достоевского «Подросток» есть такой эпизод. Его герой, Андрей Версилов, человек в целом неплохой, говорит:

«Знаете, мне кажется, что я весь точно раздваиваюсь,– оглядел он нас всех с ужасно серьезным лицом и с самою искреннею сообщительностью.—Право, мысленно раздваиваюсь и ужасно этого боюсь. Точно подле вас стоит ваш двойник; вы сами умны и разумны, а тот непременно хочет сделать подле вас какую-нибудь бессмыслицу, и иногда превеселую вещь, и вдруг вы замечаете, что вы сами хотите сделать эту веселую вещь, и бог знает зачем, то есть как-то нехотя хотите, сопротивляясь изо всех сил хотите.

Сказав это, Версилов признается, что ему сейчас хочется больше всего: разбить икону, что он и делает.

Вдруг он с последним словом своим, стремительно вскочил, мгновенно выхватил образ из рук Татьяны и , свирепо размахнувшись, изо всех сил ударил его об угол изразцовой печки. Образ раскололся на два куска… Он вдруг обернулся к нам, и его бледное лицо вдруг все покраснело, почти побагровело, и каждая черточка в лице его задрожала и заходила.

Зигмунд Фрейд увидел бы в этом эпизоде пример влечения смерти, хотя, думаю, убедительнее расценивать это как действие силы, враждебной человеку. Таким образом, дьявол способен не только на пакости, осложняющие нам жизнь; его цель—погубить нашу душу.

Дьявольское влияние мы можем увидеть и в абсолютно обыденных событиях. Возьмем роман Эда Макбейна «Двойное убийство»

Шестеро ребят, возбужденных тем, что сегодня Хэллоуин – а в Хэллоуин разрешено все… затянули двенадцатилетнюю девочку в переулок и все по очереди изнасиловали ее … Ребята были в возрасте от шестнадцати до восемнадцати лет, и любой из них не посмотрел бы в сторону этой не очень привлекательной девочки, если бы сегодня не был день, предназначенный, как считается, для того, чтоб повеселиться и хорошенько погулять.

Замечательный праздник этот Хэллоуин, помереть со смеху. Полицейские просто обожали его.

В буквальном переводе Хэллоуин это день Всех Святых. Православная церковь отмечает его во второе воскресенье после Троицы. Когда папа Григорий ІІІ освятил в базилике святого Петра часовню в честь Всех Святых 1 ноября, на Западе его стали отмечать именно в этот день. Особенностью этого праздника является его связь с языческими культами и народными верованиями. Однозначно это осуждать нельзя, народные традиции бывают очень красивыми и вполне безобидными, но определенная опасность в этом есть.

Древние кельты делили год на темную и светлую пору, и когда светлая сменяла темную, что происходило в конце октября ( сейчас в этот период мы переходим на зимнее время), это влияет на наше настроение. Не будет ничего плохого, если мы, чтоб поднять его, устроим веселый праздник и даже немного пошалим. В этот день это разрешается, особенно детям и подросткам. Но когда шалости переходят черту, они стают опасными. И без темной дьявольской силы тут не обходится.