– Да, но …! – Лиза вздернула указательный палец, в голову лезли лишь какие-то глупости. – Короче, я хочу чтобы никто не болел. И-и-и … чтобы моя жизнь была … полезной. И вообще – я и так устала, а тут еще ты со всякими еб … тьфу! Балами! Давай, милый, иди уже куда-нибудь. Скажи королю, что я очень скучаю по нему и работая буду усиленно думать о нем и его эээ … бале.

Лиза едва держалась. Ей, привыкшей к грубому медицинскому юмору и вообще циничному отношению к жизни, так и хотелось ввернуть что-нибудь эдакое. Однако здравый смысл перевесил. Она демонстративно зевнула, затем умильно склонила голову к плечу и детским голосочком спросила:

– Ты же еще придешь ко мне, правда?

– Да-да, конечно! – Встрепенулся эльф и потянулся к ней, вытягивая губы трубочкой. – Но я могу и не …

– Вот и хорошо, – ласковым тычком в грудь, Лиза наконец выставила бедолагу за дверь, нервно упала на нее спиной, а затем медленно сползла на пол. Да уж. Что-то не везет ей с семейной жизнью – что в одном мире, что в другом. Немного посидев на придверном коврике, она на всякий случай подперла дверь ближайшим комодом и отправилась на кухню выяснять, чем же здесь питаются. Жрать ей хотелось ужасно, просто до заворота кишок. Немного поразмыслив, она наворотила запас бутербродов – жизнь на «Скорой» приучила ее всегда иметь при себе какой-нибудь перекус.

Покончив с ужином, она снова поднялась на второй этаж, сначала посетив помпезную ванную, затем крикливо-яркую спальню.

– Ну и ну! – Пробормотала она, качая головой. – Да я ж теперь не усну, вся такая ослепленная блеском новой жизни. Кто бы мог подумать – принцесса, которая работает на «Скорой». Вернее, на стремительной. И впрямь – чего ей дома не сидится?

С этими мыслями она забралась под невыносимо блескучее покрывало, свернулась калачиком и крепко заснула.

– Аааарч, поднажми! – Взревел Левантевски в окошечко, засунув в него голову так, что едва не застрял там. – У нас самоубийство!

Карета неслась по улицам города, опасно качаясь на поворотах. Лиза с замиранием сердца подумала: вот оно, случилось. Та самая ситуация, когда угроза висит не над пациентом, а над врачом, который всего лишь может опоздать к завершению эволюции еще одного идиота. Рано или поздно это должно было произойти. Интересно, что им грозит, если самоубийца уже помер? Врач потрясла головой отгоняя от себя тревогу. Карета вдруг остановилась. Начался отсчет. Левантевски молча подхватил чемоданчики и нырнул в дверной проем. Вздохнув, девушка последовала за ним.

На этот раз пациентом оказался субтильный молодой человек с грудной клеткой голодающей канарейки. Он лежал на низком диванчике, часто дыша и периодически поскуливая, видимо, в попытке издать героический стон. Услышав шаги, он приоткрыл один глаз и патетическим жестом протянул окровавленную руку в сторону медиков.

– О-о-о! – Многозначительно сказала Лиза, тщательно изучая выданную ей конечность, покрытую сетью мелких порезов. – Ну что я могу сказать. Рана, безусловно, ужасная.

Левантевски тихонько хихикнул и покачал головой. Судя по состоянию руки, паренек изо всех сил пытался покончить с собой, царапая кожу ногтями.

– Да. Ужасная. Но жить вы, к сожалению, будете.

– Почему к сожалению? – Обомлев спросил пациент.

– Потому что после подобного очень высок риск умереть со стыда, – ухмыльнулась врач и парень опустил глаза.

– Да понял я, – страдальчески протянул он, – но у меня дома, к несчастью, не нашлось достойного оружия, чтобы умереть красиво, как и положено дракону.

Парень потер покрасневшие глаза и на минуту отвернулся. Лиза что-то сосредоточенно искала среди медицинских артефактов.