– Ага. Роберт, еще и просто. Который так просто такую кучу денег заплатил, черт возьми, – еще тише проговорила себе Грави, но в ответ была лишь тишина, то ли от того, что это не услышали, то ли от того, что Роберт не хотел ничего говорить.

На выходе из поместья его и вправду ожидали. Онвир при виде Роберта сделала небольшой шаг вперед, её лицо не выражало никаких эмоций, но страннику хотелось думать, что она его ждала. Как только Грави во второй фигуре разглядела гвардейца Мерольда, тут же попыталась бежать, но на первом шаге упала на колени и схватилась за голову. Роберт растерянно посмотрел на нее.

– Видимо вы ей приказали следовать за вами, мой мастер, она ослушалась и теперь испытывает боль, – снова не услышав вопрос, но уже дав ответ, сказала Онвир.

– Сука! – простонала Грави.

– Все, попалась тварина, теперь не уйдешь, – прошипел Мерольд.

– Уйдет, если я скажу. Она теперь мне подчиняется. И замечу, надо бежать отсюда и скорей, – Роберт обвел всех серьезным взглядом.

– Куда бежать? Мы же договаривались, как есть, – Мерольд в очередной раз положил для виду руку на рукоять своего меча.

– Видимо в столицу. Я помню наш уговор, – вздохнул Роберт.

– В столицу! Сука! – снова простонала, но уже не так сильно, Грави.

По пути до временного дома Роберт вкратце рассказал всем, что происходило, когда они разделились и что он узнал. С наибольшим интересом это слушала Каритас. Роберта до сих пор тревожил вопрос о дальнейших действиях. Но каждый раз как он себе его задавал, ловил взгляд Онвир, спокойный и невозмутимый, будто говорящий ему, что не стоит волноваться. Время было предутреннее, единственное, когда город стихал: те, кто рано открывали свои торговые лавки, еще не проснулись, а те, что развлекались всю ночь, уже спали. Это было и на руку Роберту, и нет. Но именно это помогло издалека рассмотреть десятерых ополченцев возле временного дома во главе с Фадиком. Те стояли и явно ждали их.

– Доброй ночи, так сказать. А смотрю, лошадок-то прибавилась у вас, как говорится, собрались куда? – Фадик вышел чуть вперед и в своей манере начал разговор. – И бестию этакую нашли, ох, и хорошо это, и плоховатенько, очень плоховатенько, – сплюнул с этими словами десятник ополчения.

– Да вроде лошадей не брали мы новых, да и что же плохого в том, что нашли. Все как комендант хотел, – Роберт говорил спокойно, осмотревшись вокруг. Настрой ополченцев не выглядел дружелюбным.

– А, дак главный наш, хотел, хотел. Только так сказать, нам это не надобно. Вы пройдите с нами по-хорошему, как говорится. А там уж бестию нам, голову вам, так сказать, – как-то обычно проговорил свою угрозу Фадик, видимо, угрожать было не его сильной стороной.

– Да пошел ты лесом, старый урод. Сидел бы ты в своем подземелье таких же уродов и не возникал, – Грави встала рядом с Робертом и со злой улыбкой громко ответила ополченцам раньше всех.

– Не нарывайся, – сжатыми губами проговорил Роберт, наблюдая реакцию ополченцев. Нам еще отсюда уйти надо, а летать мы не умеем.

– Эх, вот зачем ей рот открывать-то даете, дьяволица, так сказать лучше бы помалкивала, – Фадик протер вспотевший лоб. – Надо бы, чтобы вы с нами пошли и узду ее отдали людям, важным, так сказать. Не для вас ее из темницы выуживали. Зачем вам эти беды, коменданту потом говорить будем, не нашли, как говорится, пропала бестия, куда-то. Куда – бес его знает. А так и будет, – Фадик начал активно жестикулировать руками, пытаясь добавить себе убедительности.

– Господин просто Роберт или как там тебя, сейчас я им спеси то поубавлю. Вам как больше нравится, по пояс их короче делать или просто конечности отстегнуть. Можно ведь? – снова громко, играя на публику, сказала Грави, скорчив ужасающую улыбку.