– Доброе утро, – шепчу в ответ, поглаживая нежную щеку.

– Ты мне не приснился, – констатирует любимая. – Приехал.

– Можно подумать, я мог бы поступить по-другому.

– Не мог, – подтверждает она, внимательно меня изучая.

– Сможешь сегодня дать показания? – перевожу тему.

– Какие показания?

– Полиции. Зафиксировать покушение. Я не очень в этом разбираюсь, но Булат сказал, что это тебя дополнительно защитит. Да и не будешь голословной, если решишь об этом покушении кому-то рассказать. Например, прессе. Это тоже может стать неплохой страховкой.

– В таком виде только с прессой общаться.

– Да уж, хреновая у тебя прическа, – говорю, и тут же прикусываю язык. Ну, точный придурок. Рядом с ней я реально становлюсь каким-то кретином. Глаза Вики распахнулись до небывалых размеров:

– Я вообще-то не прическу имела в виду. А что не так? Все любят блондинок.

– Я за естественность, – мнусь.

– Так тебе правда не нравится?

Господи! Женщины такие женщины. На нее идет охота, а она за свою прическу переживает.

– Я просто не представляю, зачем ты перекрасилась. У тебя шикарный естественный цвет волос.

– Ладно, – протягивает недоверчиво, и тут же переводит разговор, – Так, что там за встреча с полицией?

Я пожимаю плечами:

– Тебя опросят, дашь показания.

– Хорошо. А помнишь, как мы Марь Санне показания давали, когда пропали на целый день?

Улыбаюсь. Да уж… Я помню. Погода тогда была жуткой, градусов двадцать пять мороза. А мы пошли на горку кататься. Не часто нам удавалось вот так развлечься. Мы носились с огромной горы вдвоем на одной фанере, хохоча и веселясь. Когда замерзали до боли, заходили погреться в местную кафешку. Других клиентов там практически не было – мало кому хотелось выходить из дома в такую погоду. И мы сидели в углу у окна, растирая друг другу ледяные руки, а потом пили горячий шоколад и болтали обо всем на свете. Уже ближе к вечеру Вика обнаружила, что потеряла телефон, я же свой даже брать не думал. Мы могли только представить, как нам влетит от родных, которые потеряли с нами связь практически на целый день. Администратор заведения вызвал нам такси, и мы поехали домой. Поднялась жуткая метель. Таксист, сигналя и матерясь, еле плелся в плотном потоке таких же машин. Мне же все происходящее казалось каким-то волшебством. Даже эти пробки дарили мне чудо – еще несколько минут с Викой. Она приникла носом к запотевшему стеклу, держа меня за руку, и рассматривала огни витрин, которые едва проглядывались сквозь снежную мглу.

Дома, как мы и предполагали, нам сильно досталось. Вике, конечно, больше – как старшей. Мне это казалось жутко несправедливым, и я защищал ее, как только мог.

Вот и сейчас, единственным моим желанием было желание защитить. Чего бы мне это ни стоило.

– Я все помню, Вика. Каждый наш день, – признаюсь, не отрывая взгляда от любимой. Мне нечего таить. Пусть привыкает к мысли, что мы будем вместе. Рано или поздно. Когда она будет готова. Я подожду столько, сколько потребуется.

Наше уединение нарушил приход Полины:

– Доброе утро. Вика, твои анализы готовы. Не то, чтобы они меня порадовали, но главное, что, наконец, удалось остановить кровотечение.

– Это хорошо.

– Вы можете покупать билеты на ближайший вечерний рейс. И лучше всего, если по прилету вас встретят медики.

Вика переводит на меня вопросительный взгляд, и я отвечаю:

– Конечно. Я попрошу своего агента все нам организовать.

– Отлично, – удовлетворенно кивает головой Полина.

– Я подготовлю все необходимые медицинские документы и отдам их на перевод. Вы сможете оплатить?

– Конечно, – пожимаю плечами.

– Это будет не дешево – срочность, – поясняет Полина.