– Ведь Вы замешаны ещё в одном громком деле, помимо того, что являетесь обвиняемым в другом.

– Вы про Акико?

– Да, про дочь профессора Мотидзуки, известнейшего в Эбонхэбэне астронома.

– Он был моим лучшим другом, я обязался помочь ему с поиском, когда ваши отважные оперуполномоченные поджали хвосты и попытались закрыть дело.

Кайоши и Эйуми Като ввели её в курс дела, но не говорили о собственных оплошностях в нём:

– Почему они решили так поступить? Пропала дочь известного ученого. Неужели приказ сверху заставил их отступить?

– Я думаю, здесь можно сослаться лишь на трусость, – Артизан ухмыльнулся. – Вы ведь помните моё стихотворение. Эти двое не то что куры, а всего лишь два жалких цыплёнка.

– Что, если я скажу, что поиски Акико и других пропавших вновь возобновлены, только теперь их возглавляю я?

– Скажу, что для Вас может начаться новая эра, если Вы согласитесь.

– О чём Вы?

– Пора ужасов и незыблемых страхов, по которой нужно пройти к просвещению. Сможете сделать это? Я буду рад за Вас, Сумико, в какой-то степени даже горд, но хватит ли в Вас мужества?

– Хватит, – отрезала детектив Ямамото.

– Полагаю, Вы не хотели этим словом остановить меня, а лишь дали ответ на поставленный вопрос. А знаете, с чем предстоит столкнуться на тропе к разгадке тайн?

– С ведьмами и нечистой силой? – неуверенно произнесла Сумико.

Артизан так сильно расхохотался, что не мог успокоиться около минуты. В это время он не реагировал ни на какие попытки детектива привести его в чувства, пока не успокоился самостоятельно. Врач, которого Ямамото навестила перед приездом в изолятор, осведомил её, что задержанный полностью вменяем и, несмотря на проблемы с алкоголем, никогда не отличался психическими отклонениями.

– И вампирами? – профессор всё ещё пытался убрать издевательскую гримасу с физиономии. – В грудь моей покойной жены был вбит деревянный кол. Это сделал я. И не просто так.

– Значит, Вы считали свою жену ведьмой?

– Разве ведьм так убивают?

– По некоторым обычаям да. Я интересовалась.

Теперь лицо профессора стало серьёзным:

– Вы же детектив. Куда делся скепсис присущий профессии? Верите во всякую чушь?

– Я знаю, что вера в эту самую чушь может подтолкнуть человека на жестокое преступление.

– Вы далеки от разгадки моих мотивов, Сумико, и уходите всё дальше от истины.

– Ладно. Что с Акико? Вы не нашли её со своими соратниками и её отцом. Из экспедиции в южные леса вернулись только Вы, после чего и совершили преступление. Что произошло там, где все остальные?

– Вы мне не поверите.

– Расскажите, а уж я решу верить или нет.

– Детектив, у Вас есть два пути: первый – опустить руки и сдаться. Может, так и стоит поступить? Примете синюю таблетку, проснётесь у себя дома, в теплой постели. Забудете произошедшее, как дурной сон. Примете красную – и всё! Будьте готовы перейти черту, точку невозврата и отправиться в путь, который сможет вывести на свет истины.

Сумико молчала.

– Это пути трусливого цыплёнка и собаки, ищейки, выбирайте.

– Если я выберу красную пилюлю, решу идти?

– Тогда Вам стоит не останавливаться и не оглядываться! А главное: спросить у меня направление, – Аритизан не постеснялся ещё раз сверкнуть испорченной улыбкой.

Профессор Акио указал направление. И даже несколько, он разбросал по карте Эбонхэбэна и его окрестностей рисовые зёрна с целой миски.

Логичнее всего приступать к расследованию исчезновения молодых девушек было с первого подавшегося огласке.

Всё чем располагала Сумико Ямамото, это временем исчезновения Акико Мотидзуки, тридцатым апреля. Также известно было место, где её видели в последний раз – родной дом её отца. В данный момент особняк астронома находился под охраной властей. Внутри располагалось ценное изобретение – астролябия. Получив вынужденное одобрение на визит, Сумико также добилась, чтобы её провожатой стала учёная иностранка Нина Юрьева. Она была одной из деталей рисового пазла, рассыпанного, но так и не собранного Артизаном.