В самом Музее ковров – всё такое узорчатое, разнокрасочное. Ковроткачество, как я вдруг узнал, в каждом из районов республики, абсолютно самобытно и оригинально: сюжеты, геометрия, элементы орнамента – разные.

Тоже своего рода «мультикультурализм», только в рамках одной культуры и общего ремесла. Экспонатов тут больше 15 тысяч, есть даже ковры XVII века!

Да, это совсем другой Баку. Нет густых зарослей на бульваре, куда вы прятались целоваться с одноклассницей. Нет тех весёлых лудильщиков на всегда замусоренной, но какой-то очень родной улице Басина (в школьном просторечье, Басина-Колбасина) – самой улицы Басина уже нет: на её месте – длиннющий красивый сквер. С незапамятных времён не слышны спозаранку в старых бакинских дворах (которые все почему-то называли «итальянскими» – может, потому, что «колодцем» и с множеством общительных соседей) зычные голоса браконьеров: «А кому осетрина?! Кому чёрная икра? – тех дворов тоже как не бывало.

Ну да, это совсем другой город. И что? Если вам в нем, нынешнем, что-то не нравится – так ведь это не его проблемы.

ЗА КРЕПОСТНОЙ СТЕНОЙ

Этот эффект многоликости, каждый раз иного, неожиданно приоткрываемого лица постоянно удивлял меня в этой поездке. Дворец Ширваншахов в Старом городе, по новейшим исследованиям учёных, оказался совсем не шахским жилищем (довольно скромен для вельможной персоны), а культовым учреждением – местом, где молились и размышляли суфии. Маленькая bookstore в тех же крепостных стенах, в которую мы случайно забрели, обернулась вдруг уникальной коллекцией – Музеем книжных миниатюр со всего мира. Да и сам Старый город, Ичери Шахер со стенами XII века, или просто Крепость, как мы его в детстве называли притягивает туристов (особенно, российских, «киноориентированных») не только загадочными, аутентично восточными ветвистыми переулками, но еще и той самой булыжной мостовой, где много лет назад прозвучало адресованное арбузной корке мироновское «Чьорт побери!».

В 70-е я учился на филфаке Азгосуниверситета, в его старом здании, которое находилось прямо рядом с одним из входов в Крепость. Сбегая с очередной лекции, мы ходили куда угодно, но только не за крепостную стену. А что там делать? Грязь, нищета. В Крепости тогда жили самые бедные. Теперь в Ичери Шахер живут самые богатые – тут дорогущая недвижимость, это престижный район. Да и жилья как такового за крепостными стенами не так много. В основном, здесь расположились пятизвёздочный отели, пафосные рестораны, места, где снимались популярные фильмы. И множество объектов для туристов со всего мира: здесь можно услышать самую разную речь.

Возвращаясь у мультикультурализму, назову одним из его образцов и Храм огнепоклонников Атешгях, что расположен в бакинском пригороде. Баку во все времена был городом многоконфессиональным (да и сейчас, помимо мечетей, тут открыты двери православных, католических, протестантских храмов и синагоги). А с XVII по начало XX века здесь, за городом, располагался индуистский ашрам. Сутками шли в нём медитации с воспарениями в астрал. Был реконструирован шиваистский храм, восстановлены обычаи зороастризма – поклонения огню.

ХРАМЫ НАУЧНЫЕ И ДУХОВНЫЕ

В бытность свою молодым спортивным журналистом я чуть не ежемесячно мотался по командировкам: от Баку до самых до окраин Азербайджана. Есть что вспомнить про бездорожье, про те «шикарные» райкомовские гостиницы – одно-двухэтажные халупы с комарами в «номере» и с азиатской уборной в коридоре? Что было, то было: made in USSR. В память врезалась и такая «картинка»: серо-жёлтая, с редкими кустиками колючей небритости, раскалённая земля, по которой бродит тощая корова. Она отрешённо жует подгоняемые к ней горячим летним ветром обрывки газет.