Ветер стих так же внезапно, как и появился. Природа слегка успокоилась, и лишь редкие капли дождя упали на землю.

– Ты, Амур, действительно хочешь получить ответы на свои вопросы? – утробным голосом, еле шевеля губами, произнёс незнакомец.

   Император, кое-как совладав с собой, нервно кивнул. Он хотел было что-то сказать, но язык не слушался, будто онемел и лежал мертвым грузом во рту, не реагируя на потуги своего обладателя.

– Прости, Амур, меня! Прости всех тех, кто сейчас с тобой рядом, воинов своих прости. Себя и брата своего прости! Мне жаль, что так выходит, видимо по-другому никак…

– За что мне их прощать? Как всегда, ты говоришь непонятно,– наконец, обретя возможность говорить, спросил император.

– Это тебе решать, Амур,– пленник вдруг закатил глаза и засмеялся.

– Тварь! – с безумным криком Тариман, до того стоявший в оцепенении с копьём на изготовку, со всей силы швырнул его. Оно с лёгкостью вошло в тело, чуть выше солнечного сплетения, с тихим хрустом пробив грудную клетку.

   Пленник перестал смеяться. Из горла вырвался короткий хрип, хлынула кровь изо рта, заливая и без того красное тело. Амур бросился к сумасшедшему и стал трясти, ухватив за плечи.

– Говори!– кричал император, заглядывая в почти безжизненные глаза.

– Я всё сказал, Амур,– захлёбываясь кровью, ответил пленник,– И когда ты выполнишь последнее, ты узнаешь всё. Всё то, что так хочешь знать, но что так старательно пытаешься забыть!

– Что? Что…– тряс император безвольное тело.– Кто тебя послал?!

   Человек посмотрел ему в глаза и улыбнулся. – Всё, Амур, всё…!

   Император вдруг захотел отвести взгляд в сторону, но ничего не выходило. Казалось, пленник держал правителя за душу крепкими клещами. Казалось, он выворачивал его душу наизнанку. Он чувствовал себя слабым и беспомощным. Непонятный стыд, непонятно за что, накатил сильной волной на разум. В очередной раз противное чувство было связано с этим сумасшедшим.

   -Что значит – выполнишь последнее?! – не унимался правитель.

   Просто человек запрокинул голову вверх и с сильным хрипом выдохнул, не вдохнув больше ни разу.

   Мёртвые, остекленевшие глаза смотрели в небо. В их отражении, как в зеркале, качались кроны деревьев, а на окровавленных губах застыла лёгкая улыбка.

   Где-то неподалёку послышался вой волков, вскоре к нему добавились звуки и других обитателей здешних мест. Мощный, полный боли рёв медведя, раздался где-то совсем рядом. Казалось животный мир, затаившийся после прихода человека, вдруг резко ожил и дал о себе знать десятками и сотнями разных звуков. В этих голосах чувствовалась боль, отчаяние и не присущая зверю ненависть.

– Тариман, я же сказал – не трогать! – гневно посмотрел император на брата.

– Но он демон! – раздражённо ответил Тариман. – Он хотел твой разум затуманить, брат! Ещё бы немного времени, и он наверняка высушил бы ясность твоего ума и превратил бы в своего раба. Это не человек…

– Я здесь решаю, кто демон, а кто нет! – ответил Амур и с размаха ударил Таримана по лицу тыльной стороной ладони, развернулся, поспешив покинуть поляну. Уже почти скрывшись в зарослях, император остановился, обернулся, и казалось, с ноткой сожаления, посмотрел на безымянного человека, продолжающего улыбаться мёртвой улыбкой.

   Сибур и Дэлун молча поглядывали то на Таримана, то вслед своему правителю.

– Совсем из ума выжил,– еле слышно произнёс командир драконов, когда правитель окончательно скрылся из виду. – А вы что молчите?! – рявкнул он на генералов. – Неужели не видите, что этот сумасшедший лишил разума нашего императора?! Если так дальше продолжится, ни о какой победе не может быть и речи.