– Я… Сэки.

Женщина ответила слабой улыбкой и поклонилась в третий раз:

– Мое имя Рёко Куондзи. Премного благодарю вас за то, что любезно согласились выслушать мою хлопотную просьбу. Ее изложение потребует некоторого времени, поэтому прошу вас быть ко мне благосклонным.

Она в очередной раз низко склонила голову.

Наконец я вспомнил, что должен поклониться в ответ. Мне вдруг пришло в голову, что она поклонилась уже несколько раз, а я все это время вел себя так, будто совершенно ее не замечаю, – но не потому, что я был невнимателен, а потому, что был потрясен. Но она, должно быть, подумала, что я невыносимо высокомерен.

Я почувствовал, как меня вновь охватывает стеснение.

Когда я смотрел на нее с такого близкого расстояния, Рёко Куондзи казалась мне очаровательной. В ее шелковистой коже и слегка обеспокоенном выражении лица сквозила какая-то опасная напряженность, которая делала ее только красивее – создавалось ощущение, будто вся ее воля была направлена на поддержание хрупкого неустойчивого совершенства. Она могла бы внезапно рассмеяться и все еще оставаться привлекательной, но нечто столь обыденное, как смех, неизбежно нарушило бы баланс, и ее тревожная красота растаяла бы и исчезла.

– Что же, давайте выслушаем ваше дело, – неожиданно произнес Торакити, слегка толкнув меня в бок. Я пребывал в прострации, не в силах оторвать восторженного взгляда от ее лица.

– Как, я не сомневаюсь, вам известно, моя семья практикует медицину в районе Тосима, в квартале Дзосигая.

– Да, я это знаю, но не от вашей семьи. Я однажды слышал… я хочу сказать… ну, эти слухи…

Я никогда не умел особенно хорошо разговаривать с людьми, и теперь, испытывая ужасное нервное напряжение, терял уверенность и запинался все сильнее. Я понимал, что было бы гораздо разумнее держать язык за зубами, нежели произносить нечто, о чем я потом пожалею, но я чувствовал, что должен вести себя как настоящий детектив, что в моем случае означало открывать рот и говорить первое, что приходило мне на ум.

– Ах, вот как… – Рёко Куондзи вопросительно посмотрела на меня, ее голос звучал удрученно. – Вы имеете в виду все эти дурные слухи, верно?

Торакити бросил на меня осуждающий взгляд и еще раз незаметно для женщины ткнул меня в бок.

– Да… дурные слухи. Но, глядя на вас, госпожа, я убедился, что все эти истории – всего лишь бессмысленная болтовня. Мы, конечно, пока не обсуждали ситуацию с исчезновением вашего мужа, но, видя вас, я должен сказать, что все эти слухи – или лучше назвать их клеветой и злословием… нет совершенно ничего, что говорило бы в их пользу. Все это лишь безосновательные обвинения самого низкого пошиба.

Это было все, на что хватило моих сил. Я сам не мог поверить в то, что говорю подобные вещи женщине, которую я только что встретил, не говоря уже о ком-то в ее положении.

На мгновение комната погрузилась в полную тишину. Некоторое время Рёко Куондзи не поднимала глаза; на ее лице застыло выражение долго испытываемой боли. Но, когда она заговорила вновь, ее речь была сдержанной и неторопливой.

– Я не предполагала, что слухи распространились так далеко. Из сказанного вами я могу сделать вывод, что в целом вы осведомлены о ситуации в нашей семье, Сэки-сама[67]…

– Но… но, однако… мне известно о слухах, это так, – запинаясь, проговорил я, – но, как уже сказал, я в них не верю. Сейчас, встретив вас, госпожа, верить в подобную клевету просто невозможно.

– Сэки-сама, я боюсь, что вы ошибаетесь. Мне доподлинно неизвестно, какие именно сплетни вы слышали, но в них, вероятно, может быть больше правды, чем вы думаете.