Собравшиеся зеваки слушали Бориса. Никто его не видел таким словоохотливым…
– Так, как вас там?.. Вы здесь больше не работаете! Я сейчас же доложу о ваших проступках руководству!
Молочник только повернулся, чтобы направиться к выходу, как в это мгновение на него обрушился дождь из бумажной лапши. Андрей Александрович замер. Типографские отходы зацепились за уши, свисали с плеч. Молочник посмотрел на Бориску и со злостью выдавил: «Ты уволен! С этого момента ты здесь не работаешь!»
– Меня не уволили, я сам ушёл!
Борис выбросил чёрный полиэтиленовый пакет в контейнер на колёсах и зашагал прочь…
Спустя полгода издательский дом обанкротился. Многое из имущества было распродано с молотка, рабочие предприятия искали трудоустройства в ином месте. Я часто вспоминал о былых буднях, когда проезжал мимо знакомого крыльца. Перед глазами возникали лица друзей, мастеров смены; в ушах стоял требовательный тон Молочника. Однажды показалось, что я видел Бориску на одной из оживлённых улиц Центрального района. Человек в чёрном пиджаке и в штанах с отвисшими коленками выкатывал к дороге мусорный бак. Козырёк его кепки был сложен домиком. Следом из-под арки вышла женщина в оранжевом жилете. Она явно руководила уборщиком. Издалека её рот двигался для меня неслышно, но, почему-то, вдруг вспомнилось: «Уберите это немедленно…»
Было дело вечером
Время пришло такое: не совсем обычное. Оно заставляло под себя подстраиваться. Поползли сокращения со всеми вытекающими. Появлялись новые формы заработка. А есть всегда ведь хотелось. В эпоху застоя многое случалось…
– Девчонки, представляете, Зойка позавчера домой шла… Фонарей нет почти что на Сибирской. Так, горят через два… И тут сзади её догоняет кто-то, снег под ногами хрустит. Она оглянуться не успела, как какой-то верзила как даст ей по голове! Вернее, шапку он так сбил. Та упала в сугроб, но и Зойка поскользнулась! Начала кричать, а он уже далеко был – лису её на бегу отряхивал…
– Да ладно тебе! Прям так и было? – спросила Ленка.
– Ну, а что мне врать?!! Она больничный взяла. Что думаешь, нет её? Ногу сломала, упав…
– Бедная Зоя, – вставила Мария.
– Я вот что сделала, – продолжала Нелли, – резинку пришила к шапке!
Она подошла к шкафу и достала из него головной убор.
– Пусть теперь попробуют её снять с меня! Не улетит далеко, а на мне останется.
– Да ну, – махнула рукой Ленка, – буду я вот так, как пугало ходить? Делать нечего. Колхоз какой-то…
– Сама ты колхоз. Люди дело говорят. Уже помогало некоторым!..
Тут дверь в учительскую резко открылась, и в помещение вошла Любовь Леонидовна – завуч.
– Так, девочки, большая перемена вот-вот закончится. Занимайте места в классах, у досок. Ученики вас ждут…
В этом году февраль таким не был, каким март оказался. Холода пришли неожиданно. Последние оттепели быстро потеснили морозы. Недавние лужи застыли крепко…
Ленка шла не спеша, потому что боялась поскользнуться. Под ногами лежало ледяное зеркало. Его слегка посыпал мелкий снежок, который начался с обеда. В руках девушки были пакеты с тетрадями учеников, хозяйственная сумка с продуктами…
«Ой, ладно, срежу по Сибирской, – подумала Елена, – что мне теперь, квартал целый обходить?» Она шла по пустой улице и вспоминала историю, которую рассказывала Нелли неделю назад…
«Ничего, я быстро сейчас пройду этот участок, а там, на проспект выйду и в трамвай нырну…»
Она шла, и продолжала думать. Сапоги скользили часто, а Лена умело балансировала имеющейся ношей. Тут, на стене кирпичного дома, она заметила стремительно мчащуюся тень… Она, и сообразить ничего не успела, как с её головы была снята меховая шапка. Пробежавший мимо мужчина, как будто, даже не притронулся до девушки, но она всё равно упала. Перед глазами мелькали ноги тёмного силуэта. Он бежал быстро, не оборачивался…