И вот, в самый первый день лета, восхитительно тёплый, несмотря на только что прошедший дождь, пропитанный утренним мягким светом, я стояла, привезённая любезной малье Айриль-старшей раным-рано, никем не замеченная, посреди собственного сада и пыталась представить нарочитое возмущение матери, хитринку и спрятанную в самой глубине глаз гордость отца за мою самостоятельность и предприимчивость... А взгляд сам собой скользил к окнам четвертого этажа. Закрытым, как всегда, окнам.

- Ни одно живое существо не будет держать окна закрытыми в такой дивный летний денёк, - уверяла я себя, сбивая рукой дождевые капли с овальных листьев только-только отцветшей яблони. - Всё нормально, Хортенс. Ненормальная здесь только ты...

Я сделала шаг вперед – и не удержала короткий визг, когда нога наступила на что-то толстое, мягкое, извивающееся... На что-то определенно живое и очень мерзкое! Опустила глаза и взвизгнула: под моими ногами вовсю копошились яблочные черви. Вообще-то, в этом нет ничего необычного: им так и положено вылезать наружу во время дождя. Но до этого самый крупный из увиденных мною червей напоминал шнурок тоньше моего мизинца и длиной не больше ладони. А эти монстры ярко-зеленого цвета – и только поэтому я не приняла их за змей – больше напоминали ветки.

- А ты всё такая же трусиха, малявка Хортенс, - насмешливый голос раздался откуда-то сверху, и я мигом забыла о червях.

Медленно-медленно, скользя взглядом по едва заметным трещинкам в белом камне стены, по густым зарослям бирюзового плюща, подняла голову – и увидела лохматую голову, высовывающуюся с четвертого этажа. Зажмурилась, пытаясь унять колотящееся сердце - и в то же время ощущая странное облегчение, даже ликование.

- Очень смешно! - выкрикнула я, стараясь, все же, не слишком шуметь. Сейчас, при свете солнца и в уже более "солидном" возрасте, мне уже совсем не хотелось, чтобы родители помешали нашему разговору. И одновременно с этим во мне опять забурлила злость.

Они его не выгнали! Он по-прежнему тут, по-хозяйски выглядывает из окна МОЕГО дома, да еще и обзывается! Глист!

- Испугаться до визга яблочных червей? Да, очень смешно, - мальчишка высунулся по пояс, и я мысленно пожелала ему свалиться в заросли колючей садовой розы.

- Так это твоих рук дело? - мысленно я поразилась и никак не могла припомнить, какой же из благих даров даёт способность увеличивать размеры животных. Но тут же постаралась сделать вид независимый и презрительный. - Тоже мне! Выскочка! Просто я… не ожидала.

Прицелилась в ближайшего червя и послала мысленный огонёк, самый большой из тех, на какие была пока способна. Червь вспыхнул и обуглился, трава рядом с ним потемнела, а у меня от перенапряжения заныла голова.

- Ну и кто из нас выскочка? Я всего лишь увеличил, а ты убила! – вихрастая голова вдруг спряталась, а я тупо смотрела на мёртвого червя. Вообще-то... Вреда от них нет никакого, они даже не кусаются, просто рыхлят землю и едят паданцы. Так что придурок с четвертого этажа прав, это был... нехороший поступок.

Я сердито потрясла головой. Паршиво себя чувствую я, а виноват – он! Это всё из-за него! Я подняла голову, чтобы высказаться напоследок по поводу трусливо убегающих дезертиров – кажется, так это называлось – и обомлела. Мальчишка сидел на подоконнике, свесив вниз длинные худые ноги в чёрных штанах, и явно примеривался к плющу, собираясь спуститься вниз.

- Эй, ты, чокнутый! - сдавленно позвала я. - А ну, стой! Я не буду тебя ловить!

- И не надо, лучше упасть в шиповник, - он повис на стене, а я зажмурилась.

Отчего-то мне совсем не хотелось услышать звук глухого удара тела о землю, но заткнуть ещё и уши означало снова нарваться на его издёвки, и я ограничилась глазами.