– А сами вы как? – с вежливым высокомерием поинтересовалась я, когда охрана обошла обе предоставленные мне комнаты, заглянув за каждую дверцу и в каждый закуточек. Впрочем, особо с этим высокомерием не пережимая, и выдав его ровно столько, чтобы не возникло потом желания зачастить сюда и мешать в тщательно распланированной интриге. – Видели уже, где устроились? Нормально?

– Да, – коротко откликнулся их главный, чуть задержавшись, пока пятерка его подчиненных один за другим выходили в коридор. И я вдруг сообразила, что они со мной еще даже словом не перемолвились, да и между собой особо не болтали. Но потом тот немного подумал и добавил. – Там – все хорошо.

– А где нехорошо? – сделала я логичный вывод из того, как это было сказано.

– Нехорошо не иметь представления, что у нас вокруг.

– Вокруг замка?

– Да. Поэтому мы сейчас немного осмотримся, а за вами пока эти… с капитаном которые, приглядят.

Я кивнула, отметив, что среди моей охраны, похоже, намечается раскол. Но в сложившихся обстоятельствах так даже лучше. Больше бардака – больше возможностей для тех, кого и в самом деле сейчас прижало. Настолько, что они все же рискнут им воспользоваться.

– Хорошо. Если что, скажете на воротах – я вас отпустила.

– Скажем, – все так же коротко согласился тот и тоже шагая на выход. – Если придется.

А я вдруг вспомнила еще одну вещь:

– Кстати, как вас зовут, господин…

– Не господин, – не постеснялся тот меня перебить. – Я – сарин. Сарин Аодал, княгиня. И ка-сарин Раскиль вам это уже говорил.

– Ага… – как ни странно, но и в этой недлинной фразе обнаружилась масса тем для размышления. Во-первых, ясно теперь, что передо мной кто-то из знати фаолад, в которой мне еще только предстоит разобраться; во-вторых, что Раска за князя, то бишь ка-сарин, он признает, хоть и явно того недолюбливает; и в-третьих, меня саму старой кровью он не считает, иначе назвал бы не княгиней, а ка-сарини…

– Ага… – повторила я, отпуская его нарочито небрежным жестом. – Наверное забыла, сарин Аодал, простите. Я вас больше не держу.

Тот коротко зыркнул, так же коротко поклонился и ушел, оставив меня думать. Все равно сейчас только это и оставалось – сделать для наших противников еще больше невозможно при всем старании.

Декорация готова, намерения обозначены, настроение продемонстрировано. Теперь надо дождаться остальных актеров. Очень и очень надеясь, что нашими усилиями те не побрезгуют и все-таки явятся.

Ночь постепенно вступала в свои права, предъявляя их прежде всего на комнату: по углам уже стояли густые, непроглядные тени, хотя через распахнутые ставни все еще виднелись закатные отблески – тонкая оранжево-желтая полоска неба над верхушками леса, красиво расчерченная штрихами ажурных елочных макушек. Наверное, как раз того самого леса, куда сейчас и помчались осматриваться э-э… волчки.

Н-да… Вот и еще одна проблема подоспела.

До сих пор я отчего-то не особо задумывалась, а как, собственно, примут в Инстреде меня? Не княгиню Ахельны, а жену ка-сарина Раскиля? В том смысле, что примут ли? Такие, как Аодал, к примеру? А то вот так пустишь их в Ахельну, а потом вдруг окажется, что сама ты там уже никто и звать тебя никак – по одному из любимых выражений Ольги.

Просто сидеть возле окна – так, чтобы при желании это было видно любому интересующемуся, быстро надоело, но деваться оказалось некуда. Взять в руки пяльцы, к примеру, я даже не пыталась – темно уже, да и смысл? Позориться, изображая то, чего не умеешь и чему за пять минут точно не научишься? А потому и оставались мне сейчас исключительно меланхоличные размышления с видом на закат. Но грустить о собственной неясной участи и столь же смутном будущем быстро надоело, гораздо интереснее оказалось принюхиваться к запахам, поднимающимся от кухонь.