Я была далека от того, чтобы восхищаться Ирэн, но допрашивать Яринку больше не стала. Всему своё время, информации и так слишком много для одного дня. Неожиданно мне захотелось убежать, спрятаться и от этой необъятной морской синевы, и от безжалостного, карабкающегося в зенит солнца. Сейчас, отсюда, моя маленькая палата в тени пальм, вдруг показалась спасительным убежищем.

– Пойдём обратно?

Кажется, Яринка огорчилась, что наша прогулка так быстро закончилась, но возражать не стала. Мы вернулись в лифт, где я снова закрыла глаза, чтобы не видеть своего отражения. Вышли на улицу. Извилистыми дорожками и лесенками вернулись в уже знакомый песчаный дворик. Ни пальмы, ни песок меня уже не радовали, тем более, что в голову закралось подозрение, что и это всё – искусственное. Ненастоящими казались даже ленивые павлины, попадающиеся на нашем пути тут и там.

В палате я сразу легла на кровать. Раны под повязками болели, голова кружилась, перед глазами поочерёдно вставала то синяя морская даль, то моё собственное обезображенное лицо. Слишком многое случилось за последние дни, и сейчас мне больше всего хотелось снова уснуть, уплыть по молочным рекам в спасительное неведение.

Яринка села рядом, глядя на меня с несчастным видом. Она наверняка ждала другой реакции, но я не нашла в себе силы даже для успокаивающей улыбки.

– Может, доктора позвать?

– Не надо, – я полежала, дожидаясь, когда бьющееся сердце немного успокоится. – Слушай, а на катере… мы долго ехали? Плыли?

– Не очень, – голос подруги зазвучал виновато. – Но скорость была большая. Самим отсюда до берега не доплыть, если ты об этом.

Я понимала, что не доплыть. Сверху, с крыши, ни в одном направлении не было видно земли, только вода, только море. А если бы и было видно, то ничего бы это не изменило – плаваю я плохо. Мелкая речушка неподалёку от Маслят, в которой мы иногда плескались, не смогла научить меня такому искусству.

Зашла Машута, покачала головой, заметила, что с прогулками мы поторопились и что в ближайшие дни лучше мне оставаться в палате. Я была с ней полностью согласна. Стены палаты давали иллюзию защищённости от того нового и невероятного, во что вдруг превратилась моя жизнь.

А Яринка, до этого тревожно хмурившаяся, вдруг просияла.

– Дайка, я знаю, что тебе нужно! Скоро приду!

Она разноцветным флажком метнулась за дверь. А вернулась еле волоча ноги, с трудом удерживая на весу огромную стопку книг.

Глава 5.

Русалкина яма.

При виде протискивающейся в дверь горы книг на тонких Яринкиных ножках я взволнованно приподнялась. С самым торжествующим видом подруга обрушила всю кипу на мою постель, я едва успела подтянуть ноги.

– Вот! – Яринкины веснушки сияли. – Здесь целая библиотека. И брать книги можно сколько угодно.

Я подозрительно покосилась на разноцветные корешки, ожидая увидеть привычные с приюта "Евангелие" и "Хрестоматии", но ничего похожего не обнаружила. Напротив, иллюстрации на обложках пестрели совершенно не библейскими сюжетами. Мускулистые парни с оружием, какое-то клыкастое чудище, выныривающее из пенных волн, космический корабль на орбите ярко-красной планеты… полуголая красотка в объятиях такого же не обременённого одеждой длинноволосого мужчины. И названия: "Тёмная страсть", "Последний выстрел", "Озеро голосов", "Световой рубеж" – явно не говорили ни о чём духовном или назидательном.

– Это всё можно читать? – уточнила я, по-прежнему не притрагиваясь к книгам.

– Ну, разумеется! Говорю же – сколько влезет. Прикинь, там даже библиотекарши нет! Заходи и бери.

Я потянула к себе за корешок толстую чёрную книгу с изображением могильных крестов на обложке. "При полной луне". Открыла последнюю страницу и почти сразу увидела то, что искала. Год издания – 1998. Времена безбожья.