Сеня из последних сил сопротивлялся подступающей старости, но она была неумолима. Конечно, можно было бы как Лемми Килмистер до старости прыгать по сцене и лабать на басу, но для этого у Сени не было ни врожденной энергии, ни внешней – спидов с коксом.

Сеня поздно ложился и поздно вставал. Ночами, валяясь в постели, листая ленты соцсетей и видосы c «Ютюба» и «Тик Тока», он ловил себя на мысли, что многолетнее потребление всякого рода информации – ничто, перед лицом того факта, что он сам за это время не произвел ни строчки, ни ноты… Но сил и желания хоть что-то произвести на свет у него не было.

Так, кажется, мы переборщили с личными переживаниями отдельно взятого персонажа, тем более даны они не в перспективе истории, не в диалогах и поступках, а в кирпичах текста…

Но, знаете, количество рано или поздно переходит в качество. Если долго смотреть в одну точку, в стене можно просверлить дырку. Речь только о том, что энергии этого взгляда нужно на тысячу лет, а люди столько не живут. И, тем не менее, где-то в глубине души Сени теплилась надежда на то, что он еще создаст свою «Богемскую рапсодию», своих «Унесенных ветром», своего «Крестного отца»…

Наверное, нет ничего более жалкого и ублюдочного, чем некий творец, обуреваемый жаждой творения, но абсолютно никакого представления не имеющий о своем объекте. Объекте символического производства. Что должен/может произвести на свет тот, кто этого очень хочет, но не знает, что это может быть?

Если бы Сеня писал сценарии, он написал бы короткометражку, если бы хотел стать писателем, написал бы рассказ, но проблема была в том, что он не знал, кем хочет стать. Выглядит странно, но как всякий диванный эксперт – уверяю вас, подавляющее большинство населения планеты так и существует, не зная, чего хочет. Многие так и влачат жалкое существование, пока, наконец, под старость не осознают, что их призвание – вырезать надгробные памятники, например…

И вот в какой-то момент Сеня увидел несколько рекламок и ссылок. Он не обратил на них внимания, но в них рекламировалась платформа «Черити». Потом где-то такие баннеры и ссылки попадались ему снова… И что-то отложилось в мозжечке, я правда не помню, в нем ли все должно откладываться…

В феврале Сеня от балды прошел по ссылке и двадцать минут тупил в какой-то курс. Пацанчик расхваливал пиндосскую программу Charity, в которой можно делать абсолютно всю…

«Хотите, сделайте AR или VR – объекты. Здесь можно создать некий мир, снять фильм, или запилить игру…» – вещал парень.

Июнь.

Прошла неделя, которую Сеня посвятил возне с настройками Мартовских девайсов, а также подготовке к презентации проекта «Шапка», если от него ее потребуют. Затем, распрощавшись с Темой, и так и не повидавшись с Бабушкой, которая, как-то совсем затихла и, похоже, не собиралась выходить, собрал шмотки и вызвал такси.

Уходя, напоследок взглянул на распечатанный мем, висевший над компом: фотка Игорья Дятлова в походном снаряжении, и скриншот из сериала «Чернобыль» с начальником смены Дятловым в белой шапочке, и подпись – «Никогда не доверяйте человеку с фамилией Дятлов!»

Сеня улыбнулся кое-чему своему, закинул рюкзак на плечо и пошел вниз.

В дверях его окликнул Тема:

– Сень, Бабушка сказала тебе передать…

И он протянул ему тряпичную сумку из магаза «УкусВилладж», внутри которого болталась завернутая в газету трехлитровая банка…

– Ах да, как же я мог забыть, что она обязательно что-то оставит…

У подъезда на противоположной стороне улицы его ждало странное видение, могло показаться, что Сеню снова глючит. У ограды детского сада стоял кто-то в желтом дождевике, похожий на доставщика «Кодекс. Хавки»… У человека в руке была бейсбольная бита, а лица видно не было, потому что оно было закрыто черным зонтом…