– Ну, вас же двое. Вместе будете играть.

А нам так хотелось, получить на день рождения отдельный подарок. Для каждой – свой. И пусть это будет одна и та же кукла, но у каждой – своя дочка.

Почему-то папа всегда умел нас различать. Он с мамой словно вёл негласный бой выделяя каждый сам для себя своего ребёнка. Если мама любила больше Машу, то папа свою любовь отдавал мне. И вся его любовь выражалась в том, что мне он не мог отказать ни в одной просьбе, зато сестру отфутболивал по любому вопросу. И это замечали и мама, и Маша. Поэтому, когда нам нужны были деньги на новые сапоги или что-то из одежды, они всегда просили именно меня позвонить отцу или поехать к нему в гости, потому что мне папа точно не откажет. Наивные! Денег мне папа почти никогда не давал. У него всё уходило на водку. Но и не прогонял.

Алименты отец не платил на нас, а мама была слишком гордой, чтобы его просить.

В школу первые 3 класса, мы ходили с сестрой вдвоём. Пешком. Шли примерно 11 автобусных остановок, неся за плечами тяжеленные портфели с учебниками и таща в руках ещё сумки со сменной обувью. На автобусах нам ездить категорически запрещалось, потому что мама и бабушка боялись, что мы попадём под машину, когда будем переходить дорогу, или сядем не на тот автобус. Сколько себя помню, нам всё время не доверяли и думали, что с нами обязательно что-то должно случиться плохое. Возможно, они просто боялись за нас и внушали свои страхи нам, чтобы и мы верили в то, что везде нас окружает опасность, а возможно они просто добивались тотального послушания и родительского контроля.

Став мамой, я тоже стала бояться за свою дочь, но вместе с тем, я понимаю, что если всё время думать о плохом и словно ждать этого постоянно напоминая своему ребенку: «И не говори потом, что я тебя не предупреждала»! То это плохое непременно произойдет! Надо стараться отбросить свои страхи, наполнить голову светлыми и положительными мыслями, верить в добро и в то, что мир состоит не только из плохих людей, в нём живут много-много добрых ангелов, которые обязательно придут на помощь.

Сказать, что с Машей у нас всегда были странные отношения – это не сказать ничего. По характеру мы с ней очень различаемся. Маша росла бойкой девочкой, в отличие от меня – тихони. В ней была такая уверенность, что ей все должны. И, если она что-то решила для себя, значит так оно и будет, и лучше не спорить, а то – как треснет кулаком по голове – и будете знать, с кем связались. Да и вообще, Маша выбирает позицию по жизни – лучшая защита – это нападение. По крайней мере, со мной. Хотя, по моим наблюдениям, все мы носим маски, которые надеваем с тем или иным человеком в той или иной ситуации. Поэтому об одном и том же человеке разные люди могут судить по-разному. Для кого-то Маша была просто ангелом во плоти, душой компании, сердцеедкой, а для меня – это был любимый …враг. Я всегда мечтала с ней иметь дружеские сестринские отношения и делиться секретами, но, видимо, не в этой жизни… Хотя, возможно, у многих сестёр-братьев напряженные отношения друг с другом, и наш случай не единственный и, возможно, далеко не самый плохой, но для меня такое отношение родного человека к себе настолько мучительное, что порой хочется выть от боли.

Однажды мы шли после школы домой. Осень выдалась тёплая, и на улице стояло бабье лето. Солнце мягко припекало, под ногами шелестели золотистые листья и на душе было так светло и хорошо ровно до того момента, пока Маша опять не решила доказать мне свою точку зрения:

– Всё! Я сейчас знаешь, что сделаю? – угрожающе спросила она… И, выдержав театральную паузу, добавила, сбросив со своих плеч портфель, – На! Неси! И сменку тоже не забудь!